Сын зари

Он видел лишь смутные образы и был слишком слаб, чтобы вглядываться.

Бородатый, так и не назвавший своего имени, и Сеня еще что-то обсуждали, но Кирилл не слушал. Лежал с закрытыми глазами и чувствовал, как в груди ворочается и тяжело бьется огромное горячее сердце.

За ним пришли скорее, чем он ожидал. Вновь зазвучали шаги, забренчал отпираемый замок.

— Поднимите его, — велел звучный баритон, принадлежащий отцу Павлу.

Кирилл поднял веки и увидел священника, нескольких крепких парней с оружием, трещащий факел в руке одного из них. Ощутив прикосновение, он не выдержал, охнул, и боль из тупой и привычной стала острой — словно к коже приложили кусок раскаленного металла.

Его поставили. Бывший журналист не упал, хотя ноги подгибались.

Странно, но Кирилл совсем не испытывал ненависти — ни к мучившим его людям, ни к майору Дериеву или Василичу, отдававшим приказы, ни к лицемерному отцу Павлу. Он даже не презирал их, а просто никак не относился, точно это были не люди, а нарисованные на холсте персонажи картины.

Такого раньше он и представить не мог. Но золотое сияние, в котором Кирилл провел неделю, что-то изменило внутри.

— Как ты себя чувствуешь, сын мой? — спросил священник.

— Лучше всех, — ответил Кирилл и упал бы, не подхвати его конвойные под мышки.

— Не хочешь ли покаяться в своих заблуждениях?

На второй дурацкий вопрос подряд он отвечать не стал. Закрыл глаза и отвернулся.

— Не хочешь? — уточнил отец Павел. — Тогда ведите его.

Шагать сам Кирилл не мог, и его понесли два крепких молодца — резво, но довольно аккуратно. Он ощутил под ногами ступени, лицо овеял свежий ветер, лишенный привычных «ароматов» подземелья, ушей коснулся шорох листвы и далекое карканье вороны.

Узника вновь тащили к церкви.

То ли священник и вправду верил, что в «Сыне зари» свили гнездо зловредные демоны, то ли полагал, что храм и служба могут повлиять на лжепророка. Удивительно, насколько сужает разум людей пусть самая благая и чистая, но все же жесткая идеология.

— Я… я сам попробую, — сказал Кирилл, когда до церкви осталось метров сто.

Это расстояние он сумел пройти, хотя глядел все время себе под ноги, а голова кружилась так, что казалось — стоит на палубе корабля, идущего по морю при хорошем волнении. Шагнул в раскрытые двери, ощутил запах горячего воска, услышал изумленные возгласы.

Он мог поднять глаза и посмотреть, но это было не нужно, и так знал, что собравшиеся тут люди таращатся на него, и мог догадаться, о чем они думают. Как же! Сам «Сын зари», чуть ли не дьявол в человеческом обличии, первый враг коммуны, хотя выглядит как самый обыкновенный молодой мужик, сильно усталый и истощенный, морда бледная, да и одежда в каких-то бурых пятнах.

Сегодня тут собрались лишь те, кто пришел по своей воле. Народу оказалось немного, с полсотни человек.

— Следите, чтобы он не упал, — шепнул отец Павел конвойным и шагнул назад, исчез из виду.

Вскоре он уже в облачении появился у алтаря, и служба началась.

Кирилл не следил за ней, не вслушивался и не вглядывался, он думал лишь об одном: как не потерять сознание, не упасть. Почему-то это казалось очень важным, а во взглядах икон, чьи оклады поблескивали в полумраке, ему чудилось злорадное одобрение.

«Потерпи-ка, парень, — будто шептали святые, в свое время претерпевшие от язычников великие мучения. — Почувствуй, каково это, страдать за веру, даже если ты сам ее верой не считаешь, и ни во что не ставишь».

Мысль показалась смешной, и Кирилл расхохотался.

Читавший проповедь отец Павел сбился, а прихожане начали оживленно и сердито перешептываться.

— Тихо ты, — один из конвоиров слегка встряхнул бывшего журналиста. — Тихо!

Но Кирилл уже забыл, отчего развеселился. Он поднял голову и задохнулся от ужаса: церковь была полна трупов! Скелетообразные жуткие мертвецы с обмороженными руками и ногами стояли меж живых, точно так же крестились, склоняли головы, бормотали что-то.

«Это те, кто умрет зимой, — подумал он. — От голода и холода. Или уже умер?»

Видения с жутким шумом хлынули из памяти, он не смог их удержать и словно разорвался на тысячи маленьких мыслящих кусочков, способных лишь корчиться от ужаса и молить, чтобы это закончилось. Время предстало огромным полотном, расшитым тысячами светящихся нитей, и он понял, что эти нити — те событийные линии, которых он касается в данный момент.

Вот эта обрывается тут же…

Эта идет далеко-далеко, но постепенно гаснет…

Две перекрутились так, что не понять, где какая…

Кирилл рухнул в обычный мир и едва удержался на ногах — вновь только благодаря помощи конвойных.

— Спа… спасибо, — прошептал он, радуясь, что снова видит как обычно, и вокруг только живые люди.

— Нашел, кого благодарить, — со смешком ответили из-за спины.

Проповедь закончилась, и верующие по одному подходили к отцу Павлу и ко второму священнику… как его… отцу Амвросию. Оба благословляли, улыбались, лица прихожан выглядели умиротворенными и спокойными, на «Сына зари» многие поглядывали с неприязнью.