Сын зари

Серега напрягся, судорожно вдыхая «аромат» собственных разорванных кишок.

«А ты, с черной головой, перед смертью учуешь запах собственного нутра и поймешь, что оно забито грехом и нечистотой» — всплыл из памяти звучный, красивый голос.

И Петрову стало страшно.

Ведь все так и произошло, он и вправду умрет от раны в живот…

Серега задергался, задышал, в бессильной ярости сжимая кулаки и думая, как здорово было бы оставить того ботаника на съедение каннибалам. От боли его скрутило, и тут в голове возникла жуткая мысль — а вдруг тот, кто выдает себя за Сына зари, и вправду им является?

С ней Петров и потерял сознание, чтобы больше в него не вернуться.

* * *

На этот раз темой для вечерней беседы Кирилл выбрал Иисуса и его миссию. Большинство из его нынешних последователей являлось или хотя бы считало себя христианами, и им образ сына плотника был хорошо знаком. Да и у мусульман пророк Иса, сын Мариам, пользовался определенным уважением.

Вот только гностики трактовали его жизнь совсем иначе, чем те или другие.

— И не зря Иисус сказал, где двое или трое собраны во имя мое, там я посреди них. Иисус овладел ими всеми тайно, ибо он не открылся таким, каким он был, но он открылся так, как можно было видеть его… — вещал бывший журналист, мешая апокрифические евангелия с каноническими, и одновременно вглядывался в лица слушателей.

Стас не умолчал о том, что заметил вчера, и посеял в некоторых сердцах семена сомнения. Кое-кто смотрел на посланника с осуждением и недоверием, а самого лысого «апостола» видно не было. То ли он прятался в задних рядах, то ли вовсе не пришел слушать кумира, постамент под которым дал большую трещину.

Тимоха шуршал карандашом, Федор держал над ним зонт, чтобы дождь не намочил драгоценные записи.

«Придется принимать меры, иначе этот яд отравит многие души, — думал Кирилл, рассказывая о том, как Демиург пытался уничтожить первого истинного пророка или хотя бы извратить его миссию. — Слишком много я рассуждал о далеком и мудром, о Первом Свете и ангелах, об Отраженном и душах человеческих, пора говорить о земном и практичном».

Любая религиозная община нуждается в правилах повседневной жизни, в указаниях — что можно делать, а что нельзя, что есть грех, а что не осуждается, но и не одобряется.

К завтрашней беседе придется все это продумать и изложить.

И не забыть, что союз мужчины и женщины вовсе не грешен, а естественен и необходим.

И еще необходимо урегулировать его отношения с Диной, а затем объявить о них во всеуслышание, перед лицом свидетелей, чтобы все знали, что речь идет не о тайном сладострастии и не о скрываемом пороке, а о том, чего не стыдится даже сам Сын зари, посланный на землю небесами.

Как всегда, при таких мыслях Кириллу стало смешно, и он с трудом удержался от улыбки.

— Идите же, и пусть Первый Свет освещает ваш путь, — резюмировал он, завершая беседу.

Сегодня Кирилл чувствовал себя куда лучше, чем даже вчера. Полученные «в гостях» у Дериева повреждения понемногу заживали, силы восстанавливались, и после получасовой речи он не ощущал себя выжатой тряпкой.

Кирилл закрыл глаза и некоторое время постоял, вслушиваясь в то, как люди расходятся. Шорох одежды при поклонах, приглушенные возгласы, перешептывание, негромкие шаги — вроде бы обычные звуки, но искушенному уху они скажут о многом, о том, какое настроение осталось у слушателей после беседы.

Кажется, он не достиг ничего особенного, но негативное впечатление, созданное Стасом, ухитрился поколебать.

— Ты как, рога и копыта? — полюбопытствовал Серега, ухитрившийся подойти бесшумно.

— Нормально. — Кирилл открыл глаза. — Лучше, чем сутки назад, по крайней мере. Пойдем, расскажете мне, чего вы сделали за день.

Этот военный совет мало отличался от вчерашнего — та же комната, подробная карта Нижнего на столе, те же люди вокруг. Правда, говорили уже не о планах, а о результатах. Сначала Федор, потом Толик, затем приземистый помощник Арсена, бывший офицер, откликавшийся на Василия.

Сыну зари оставалось только слушать.

По всему выходило, что им удалось добиться успеха: атакам подверглись пять бригад, две из них перестали существовать. Убито не меньше десяти вояк Дериева, захвачена дюжина стволов.

— Так, стоп, — сказал Кирилл, когда с победными реляциями оказалось покончено. — Сколько у нас погибших?

— Пятеро, — ответил Серега.

— И где они? Надеюсь, тех, кто погиб за истинную веру, не бросили на поле боя?

— Нет, все тела принесли, они здесь. — Бывший десантник переглянулся с Арсеном и смущенно закряхтел. — Мы хотели похоронить их завтра на рассвете, и тебя не беспокоить.

— И зря, ибо их душам грозит опасность не воссоединиться с Первым Светом, а остаться в лапах Демиурга, и в наших силах помочь духовным братьям, добиться для них освобождения, — сказал Кирилл, думая о том, что погребальные ритуалы нужны его общине не меньше других. — Ведите меня туда, где лежат они, и я научу вас, что делать.