Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра

— Даже при том, что верфи в простое?

— Ну, эти верфи нас Не так уж волнуют.

— А можем мы построить для русских те суда, которые им нужны?

— Все, что угодно, кроме океанских лайнеров. Мы строим любые суда вместимостью до двадцати пяти тысяч тонн — рефрижераторы, танкеры и сухогрузные: зерновозы, рудовозы. В строительстве более крупных судов нас бьют японцы — сейчас, например «Ишимицу» строит для нас самих рудовоз на сорок тысяч тонн. Но в Бэркемстеде мы в общем справляемся с чем угодно, если, конечно, суда не слишком велики или не слишком специального назначения и спецификация не слишком запутана. Но русские обычно дают сложные задания и очень придираются. Поэтому работать на них невыгодно.

— Позвольте мне все-таки попытаться, — настаивал Руперт.

Фредди рассмеялся:

— А почему бы вам просто не пойти и не раскроить Лиллу череп? Это гораздо проще.

— Вы думаете? Смешно сказать, но если бы он не стукнул меня по башке, я бы, наверно, так и не начал шевелить мозгами.

— А вы, случайно, не затеяли всей этой истории только ради того, чтобы ему насолить?

— Кто его знает? Но мне хочется попытать свои силы.

— Что ж, валяйте, — засмеялся Фредди. — Люблю хорошую драку, особенно когда такие противники. Я и сам ненавижу этих старых чертей… Ископаемые какие-то. Но помните уговор: вы будете заниматься только делом, и нашей фирме это должно быть выгодно. На таких условиях я против торговли с русскими не возражаю. Дайте срок, нам еще придется самим пойти к ним на поклон, чтобы они с нами торговали.

— Мне понадобится техническая консультация…

— За этим дело не станет. Я выделю вам кабинет и кого-нибудь в помощь. Ваша задача заключить сделку, об остальном не заботьтесь. Заключение контракта почти никогда не зависит от технических деталей, поэтому не забивайте себе ими голову. Действуйте, как найдете нужным.

Руперт допил кофе.

— Ладно. Значит, по рукам? г— спросил он.

— Да, но первое, что вам надо сделать, это — уломать Рандольфа. Если вы с ним заранее не договоритесь, он вам будет ставить палки в колеса на верфях. До сих пор хозяин в Бэркемстеде он, а не я.

— Но какие у него могут быть возражения?

— Политические. Как это ни глупо, он с удовольствием будет возить вам грузы для русских и даже страховать им поставки зерна по самым высоким тарифам, но ни за что не станет строить для них суда. Мы как-то пытались его уломать. Куда там! И слушать не желает. А еще хочет, старый дурень, заниматься судостроением, это при нынешней-то бешеной мировой конкуренции! Лично я изъял бы капитал из Бэркемстедских верфей. Продал бы все и вложил деньги в нефтеперегонку или в любое другое производство Нам надо перестать строить суда, пусть этим занимаются японцы. Все равно они строят их лучше и дешевле. Это один из предметов наших постоянных споров. Он пригласил вас в Уошберн?

— На субботу.

— Хороший признак. Он вам уши прожужжит о нашей семейной междоусобице. Выложит все как есть, и тогда решайте, на чьей вы стороне.

— Я уже кое-что знаю о ваших распрях, — сказал Руперт. — Но неужели мне непременно надо становиться на чью-то сторону?

— Безусловно. Вам всем, даже вашей милейшей матери. Рано или поздно дело дойдет до голосования, члены семьи сами должны будут решить судьбу фирмы, а точнее, решить вопрос о собственной жизни и смерти.

И вот Фредди привел ко мне Руперта и назначил его моим начальником. К тому времени я уже два месяца скитался по разным отделам, словно букашка, случайно попавшая в огромный и очень сложный механизм, которого ей никогда не понять. Ничего у меня не получалось. Но каждый раз при встрече Фредди уговаривал меня не терять терпения.

— Скоро подвернется что-нибудь интересное, — уверял он.

И вот, когда я совсем уже осатанел от скуки и с радостью все это бросил бы, появился Руперт со своей идеей и мы с ним засели в кабинете со стеклянными стенками и окном, выходящим на Сент-Мэри-Экс, на том же этаже, где сидел Фредди.

Глава пятая

В то время я не совсем понимал, почему Руперт решил снова вступить во владение своими деньгами, но думаю, что сделал он это главным образом из-за Джо.

Как-то раз Руперт пригласил меня к себе обедать. Мы поехали в метро, а потом поднялись по Хэмпстедскому холму к старому дому Руперта. Я лично взял бы такси, но Руперт всегда старался жить так, как живет большинство людей (иногда он в этом отношении даже перебарщивал), на что у него уходило много времени и сил.

Мать Руперта приехала из Оржеваля, возле Парижа, чтобы переписать на него все отцовские акции, доходы, страховые полисы, текущие счета и прочее наследственное имущество, которое Руперт передал ей пятнадцать лет назад. Дело было узкосемейное, деликатное, но они открыто его обсуждали за обедом, и мне поначалу даже было неловко — казалось что я здесь вроде и не присутствую. На самом же деле мной, наверно, не пренебрегали, а наоборот, показывали, что я свой, проявляли доверие, но австралийцы склонны подозревать англичан в высокомерии. Руперт принялся расспрашивать мать о своем отце. Каким тот был в молодости?

— Твой отец? — с удивлением переспросила она.