Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра

— Фредди поступает крайне легкомысленно, отказываясь от той важной роли, которую наша фирма всегда играла в торговой политике Англии, — заявил Рандольф. — Мы никогда не гонялись за большим количеством пассажиров, а в трудные годы не пускались во все тяжкие, как другие пароходные компании. Не строили отелей, не открывали своих воздушных линий, не занимались всякой ерундой. Мы всегда сами строили почти все наши суда, перевозили на них грузы и сами их страховали, у нас были собственные складские помещения, собственные лихтеры, и мы сами производили все погрузочно-разгрузочные работы, сами снабжали суда углем из наших собственных хранилищ в колониальных портах. Мы неизменно стремились к тому, чтобы наши интересы в области судоходства и международной торговли совпадали с политическим курсом нашей страны. В прошлом столетии мы стали крупнейшими владельцами складских помещений в китайских портах, мы первые построили открытые хранилища для каучука в Малайе, мы первые создали специальные суда для перуанской селитры и фосфатов Океании, мы провели первую железную дорогу в Никарагуа для подвозки леса к глубоководным портам. Вот — настоящее дело, — жестко произнес он, — и хоть деньги тоже играют не последнюю роль, для нас они были, так сказать, лишь средством— суть нашей деятельности всегда была и будет для нас неизмеримо более важной, чем ее денежная сторона. А Фредди на это плюет, он думает только, как бы по-

быстрей сорвать куш, все равно с чего. С нейлона! — воскликнул он с искренней болью.

Он захлопал в ладоши. Впереди метнулась в траве и кинулась наутек куропатка, потом взлетела бреющим полетом над кустами. Руперт воспользовался подходящей минутой и заговорил:

— Если вы хотите получить солидный заказ, дядя Рандольф, я предлагаю построить суда для России…

— Слышал, — сказал Рандольф. — Мне все равно, кто это предложил, я на это не пойду.

— Почему? Почему надо отказываться от хорошего заказчика?

— Они не наши заказчики, вот что я тебе скажу.

— Но ведь вы же возите для них сахар, зерно, азотные удобрения, страхуете их сухие грузы…

— Это — чисто торговые операции. А строить им суда — снабжать тем, что может им пригодиться в других целях, нет, тут я русским не помощник. А с чего это ты вздумал им помогать? Почему ты в этом так заинтересован?

— Что за подозрения, дядя? — улыбнулся Руперт. — Разве плохо, если мы заведем с ними нормальные деловые отношения?

— Ты ведь там у них был, да?

— Был.

— Значит, ты взял на себя эти хлопоты по их просьбе. Так я, по крайней мере, слышал.

— А вы не слушайте Лилла, — спокойно возразил Руперт. — Я эту затею придумал сам. Я предлагаю законную сделку, как бы на нее ни смотрели. А на фантазии Лилла нечего обращать внимание.

— Мало ли что говорит Берти Лилл. Я сам хочу знать, почему тебя к ним тянет.

— Я уже сказал. И пора понять, дядя Рандольф, что вы не можете больше считать их париями. Эти времена миновали. Русские — равноправные партнеры в международных делах…

— Отнюдь! Для меня они парии и всегда ими останутся. Они пытаются получить суда всюду, где могут, чтобы подорвать наше морское могущество. Сами хотят стать великой морской державой. Сейчас они на восьмом или десятом месте, но через десять лет они будут на втором или на третьем. Что тогда?

— Но они же все равно свое место займут, с вашей помощью или без нее.

— Безусловно без нее. Чтобы я стал помогать им из-за какого-то десятка миллионов фунтов? Нет, не будет этого.

На обратном пути Руперт сделал еще одну попытку:

— Но почему бы мне не попробовать получить хоть несколько русских заказов для Бэркемстедской верфи? Если не мы, их возьмут японцы, какая нам от этого выгода?

— Пусть берут япошки. Я на такие дела согласия не дам, тут и говорить не о чем.

— Но послушайте, дядя Рандольф…

— Ладно, поступай как знаешь! А я посмотрю, что у тебя выйдет, — с раздражением ответил тот. — Если только у тебя что-нибудь выйдет. Беритесь за это дело с Фредди, раз уж вам так неймется. Но предупреждаю: я буду вам ставить палки в колеса, где смогу.

Руперт сказал, что не хочет семейной ссоры.

— И я не хочу. Но как же не ссориться с Фредди? Он всегда не прав, а теперь и ты играешь ему на руку.

— Ничуть. Я веду свою линию. И не участвую в игре Фредди, какова бы эта игра ни была.

— Оба вы одним миром мазаны и не ждите от меня ничего хорошего. Если ты связался с Фредди, ты — набитый болван. Рано или поздно мы поставим финансовую политику на голосование членов нашей семьи, главных акционеров, и тогда я всем покажу, что такое Фредди. Вот только погоди!

Мы вернулись в дом. Руперт продолжал спорить со стариком, взывая к логике, но Рандольф сердито повторял, что не желает „подпускать русских даже на пушечный выстрел“ (излюбленное выражение всех Ройсов); он снова напомнил Руперту, что его затея на руку этому авантюристу и оппортунисту Фредди, который своей наглостью и беспринципностью погубил фамильную фирму.

█

Мы возвращались в Лондон разочарованные. Поезд пыхтел, проносясь в облаке пара по залитой дождем Англии.