Сын земли чужой: Пленённый чужой страной, Большая игра

Русский толкал его все дальше, и они очутились на куполообразной крыше. Руперт потерял над собой всякую власть и все щупал и щупал кирпичи, словно хотел удержать в руках потонувший город. Некоторое время спустя он почувствовал, что рука Михаила тянет и подталкивает его вверх.

Они вынырнули на поверхность, подплыли к лодке и забрались в нее, мокрые и неуклюжие.

Лицо Нины просияло от облегчения.

— Наконец-то!

— Это просто удивительно! — воскликнул он. — Даже лучше, чем я воображал.

— А он говорил, что вы ничего не увидите.

— Нет, нет, так даже лучше. Город погребен под тысячелетним слоем ила.

Пчеловод спросил, почему он считает, что это лучше.

— Когда-нибудь вы сумеете удалить этот ил и, вероятно, найдете весь город целым и невредимым. Ил его сохраняет.

Нина перевела, и Михаил кивнул.

— Да, когда-нибудь мы это непременно сделаем, — сказал он. — Но для этого придется осушить часть бухты, а тут рядом находятся санатории, где отдыхают тысячи людей.

Он спросил Руперта, не хватит ли на сегодня нырять.

— Ни в коем случае. А есть тут что-нибудь еще?

— Говорят, что там подальше — другая часть города. Старые водолазы утверждают, будто находили там амфоры, но мне ничего пока не попадалось.

— Давайте посмотрим, — предложил Руперт по-русски.

— Не надо! Пожалуйста, не надо, — стала упрашивать пчеловода Нина. — Хватит!

— Оставьте, Нина. Не портите мне удовольствия, — сказал Руперт. — Нечего беспокоиться. Пошли, Михаил.

Михаил запустил мотор, и лодка отплыла еще на сотню метров в море.

Руперт надел маску; Михаил объяснил, что здесь глубоко — почти максимальная глубина для ныряния с кислородным прибором — и что, следовательно, надо чаще пользоваться краном. Если Руперт почувствует головокружение, нужно немедленно подниматься на поверхность.

Нина снова осталась сидеть под своим зонтиком и нервничать, а они, перемахнув через борт, скрылись под водой. Руперт, работая ногами, начал погружаться. Он опустился уже довольно глубоко, но дна все не было. Он стал дышать чаще, снова заработал ногами и продолжал медленно опускаться все ниже и ниже, пока вдруг не почувствовал чьи-то липкие объятия и не понял, что лежит на мягком илистом дне. Толстый слой ила окутал его всего, он ощущал всем телом противную слизь.

На этот раз Руперт потерял в темноте Михаила. Он принялся вслепую ощупывать дно в поисках твердых предметов. Ему казалось, что он плавает в киселе. Он нашел обломок кирпича, сунул его в трусы и продолжал свои поиски.

Инстинкт исследователя взял верх над осторожностью, и Руперт позабыл обо всем. Воздух у него во рту приобрел неприятный привкус, но он не обратил на это внимания. О беде он догадался лишь в ту минуту, когда неожиданно почувствовал головокружение. Нащупав кислородный кран, он отвернул его, но ощущение дурноты усиливалось, и он оттолкнулся ото дна, чтобы всплыть на поверхность. Он работал ногами изо всех сил, думая, что поднимается, но снова очутился на дне и понял, что описал круг. В темноте не было никакой возможности определить направление. Теперь его так мутило, что хотелось сорвать маску, и он удержался от этого только огромным усилием воли.

Руперт опять оттолкнулся ото дна и отчаянно заработал ногами; до поверхности было не близко, а ему с каждой секундой становилось хуже, он чувствовал, что теряет сознание.

Сидя под своим белым зонтиком, Нина увидела, как он с бессильно упавшей на плечо головой показался из воды, и сразу поняла, что ему плохо. Она окликнула его, но он снова погрузился под воду. Она стала звать Михаила, который уже раз всплывал и снова нырнул в поисках Руперта, но Михаил больше не показывался.

Тогда она прыгнула за борт. Сделав несколько взмахов, она подплыла туда, где исчез Руперт, и в тот момент, когда он вновь показался на поверхности, схватила его за волосы и громко закричала, зовя на помощь Михаила.

— Есть, — услышала она голос рядом с собой, — я его держу.

Пчеловод сорвал с Руперта маску, подтянул его к лодке и довольно бесцеремонно в нее взвалил. Руперт лежал на дне. прерывисто дыша, сперва без сознания, затем постепенно приходя в чувство, и боролся с тошнотой; подняв глаза, он увидел склонившуюся над ним Нику. С нее ручьями текла вода.

— Руперт… — звала она его.

Он окончательно очнулся, медленно сел и, взглянув на их испуганные лица, сразу понял, что произошло.

— Простите, пожалуйста… — пробормотал он едва слышно.

Нина его приподняла, а Михаил снял кислородный прибор.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Что с вами случилось?

— Теперь уже все в порядке. Наверно, потерял сознание. Кажется, позабыл пустить кислород…

— Вы не открыли как следует кран, — подтвердил Михаил. — Его надо отвернуть до отказа.

Руперт поднялся и посмотрел на Нину Водопьянову. Она еще не успокоилась; одежда на ней была мокрая, пряди волос прилипли к щекам, но лицо и шея горели, обожженные жарким солнцем. Она смотрела на него широко открытыми глазами и, когда взгляды их встретились, глубоко вздохнула и отвернулась.

— Надо поскорее отвезти вас на берег, — сказала она.