Сыновья Черной Земли

Корабль отчалил от берега и взял прежний курс. Бурые воды Хапи, словно море, залили все от края до края. Впереди вырос остров. Огромный. На острове теснились ряды белых домиков вперемешку с зеленью садов. Высоченные пилоны храмов сияли позолотой. Колоннады роскошных дворцов горделиво выступали в окружении пальм. Пристань пестрела парусами. Всюду сновали небольшие папирусные лодочки.

– Хекупта! – обрадовались мореходы. – Мы дома!

В новом доме

Элиль еще никогда не видел таких больших домов. Даже дворец правителя в Алалахе, выглядел скромнее. Но здесь! Высокий кирпичный забор с аккуратными квадратными башенками напоминал небольшую крепость. За ажурной аркой ворот открывался вид на чудесный тенистый сад. У Мелины рот открылся от изумления, когда глазам ее предстала зеленая поляна идеальной круглой формы, а вокруг шапки пестрых клумб. Посредине поляны величаво возвышался четырехгранный каменный обелиск в два человеческих роста, посвященный Амуну. Верхушка его сияла золотом, а грани пестрели ровными столбиками иероглифов. За поляной блестел пруд с чистой водой. Благоухали водяные лилии, среди которых важно плавали серые гуси. Дорожка, уложенная белым камнем, вела мимо пруда к двухэтажному уютному дому. Фасад красовался стройными узор-чатыми колоннами в виде связок папируса.

Издав злобное рычание, навстречу бросились два больших черных пса. Но, узнав хозяина, собаки завиляли хвостами и радостно заскулили, переполошив обезьянок, что дремали на деревьях. Псы подозрительно обнюхали Элиля, потыкались мокрыми носами в руки испуганной Мелины. Не учуяв ничего враждебного, собаки вновь бросились к хозяину и вертелись у его ног, выказывая безграничное собачье счастье.

На пороге дома появилась красивая женщина средних лет. Вытянутое смуглое лицо с острым подбородком казалось маленьким под пышным черным париком. Широкое золотое ожерелье лежало на округлых плечах и спускалось на высокую грудь. Небесного цвета одежда с широкими короткими рукавами из тонкого льна облегало ее стройное тело. Тонкую талию перетягивал изящный матерчатый поясок с золотыми кисточками. Мягкие кожаные сандалии украшали медные шарики и чуть слышно мелодично позвякивали. Глубокие черные глаза, обрамленные густыми ресницами, и умело подведенные тушью, удивленно вспыхнули, затем радостно засияли. Брови, выщипанные аккуратными тонкими дугами, взметнулись вверх. Веки, припудренные серебряными тенями, легко хлопнули, словно крылья бабочки.

На ее добром лице заиграла лучезарная улыбка. Щеки налились румянцем. Она грациозно поклонилась, положив руки на колени, и мягким голосом произнесла:

– Здоровья и силы. Твой дом ждет тебя. Твои родные истосковались, ожидая странника.

Птахмоз поклонился в ответ:

– Пусть красота никогда не покидает тебя. – Он нежно обнял супругу. – Как же я скучал без твоих черных глаз.

– Ты весь пропах рыбой! – шутливо поморщила она носик. – Я прикажу слугам нагреть воды. Тебя надо хорошенько вымыть и натереть ароматным маслом.

– Отец приехал! – Из дома выбежал мальчик лет двенадцати, развитый, мускулистый, в одной набедренной повязке. Следом хрупкая девочка лет четырнадцати. Она поддерживала руками подол длинной розовой шенти из тонкого льна, чтобы не наступить, оголяя маленькие лодыжки в мягких сандалиях.

Дети поклонились отцу, затем бросились обнимать его. Как в этот миг Элиль завидовал им! Какое это безграничное счастье – увидеть отца живым и здоровым после долгой разлуки. Он кинул быстрый взгляд на Мелину. Девочка невольно улыбалась, а из глаз катились слезы.

К воротам подлетела колесница, грохоча ободами, обитыми медью. Юноша в кожаных тяжелых доспехах спрыгнул с повозки, не дожидаясь, когда кони остановятся. Чуть не упал. Вбежал в ворота с радостным возгласом:

– Отец! Я увидел твой корабль в порту и сразу примчался. Прямо с учений…

Птахмоз крепко обнял воина, воскликнул:

– Не задуши меня, Мерикар! Ну, ты и вымахал! – Затем поглядел по сторонам и спросил: – А где же Херихор? Где мой средний сын?

– Может, к вечеру наставники его отпустят, – усмехнулся юноша-воин и объяснил: – Херихора клюнул ибис в язык: он поклялся перед статуей Тота, что станет великим строителем. Вот, на него наставники и насели. Зубрит математику день и ночь. Пальцы все синие от чернил. Исхудал – одни уши остались. Из Дома Жизни возвращается затемно, а только жрецы приветствуют Ра, он хватает письменные принадлеж-ности и – бегом на учебу.

– Что ж, могу только гордиться им. А как здоровье Аххетеп, моей старшей дочери?

– Родила тебе внука. – Женщина нежно погладила его по небритой щеке. – Радуйся.

– На кого похож? – настороженно спросил Птахмоз.

– На тебя, – успокоила его супруга. – Такой же нос прямой, подбородок квадратный. Отдохнешь и сходишь посмотреть.

– Мне прежде надо попасть к правителю с докладом, – с сожалением покачал головой посланник. – А вам всем я привез подарки. – Он, наконец, высвободился из объятий детей. – Скоро их принесут с корабля.