Сыновья Дьявола

– Авалон Лопес, почему ты не лежишь в постели, мечтая о пересадке сердца?

Я крепко сжимаю губы, чтобы сдержать смех. Зато Джексону, кажется, все еще не по себе от подобного юмора, и он чуть не давится слюной.

Пару секунд я размышляю, не стоит ли честно ответить Лоле, сообщив ей, что мое состояние не удовлетворяет требованиям для пересадки сердца. Что болезнь сердца повредила мои почки, что их функции нарушились и они больше не фильтруют кровь надлежащим образом. Что из-за болезни мои легкие наполнены жидкостью и что вследствие всего этого по причине моего общего довольно плачевного состояния мне противопоказана пересадка сердца в связи с риском, что я не перенесу операцию. Но вместо этого я отвечаю:

– Потому что я в отличной форме и потому что я должна нагнать все, что пропустила!

– Ава, тебе нужно отдыхать, – настаивает Джексон.

– Вы не заставите меня передумать, – говорю я не терпящим возражений тоном.

Улыбнувшись им, оставляю их болтать в коридоре и прохожу в аудиторию-амфитеатр. Не успеваю я занять место, как Джексон уже плюхается рядом.

– Упрямица и самоубийца, – говорит он с улыбкой.

Я хихикаю и легонько толкаю его локтем в бок.

Наконец-то он начал привыкать к черному юмору…

Психолог, к которому мама заставляла меня ходить в детстве, говорил, что цинизм помогает мне справляться с патологией, позволяет легче переживать ее, не относиться к ней всерьез. Мать надеялась, что с возрастом я научусь находить не такой отвратительный способ давать выход своим отрицательным эмоциям, однако нет. Черный юмор мне подходит и приносит мне утешение.

После обеда, проведенного в компании моих друзей, отправляюсь в нашу комнату вместе с Лолой, которая очень просила, чтобы я пошла с ней, так как ей нужно было найти перед физкультурой свои спортивные шорты. И пока мы пролет за пролетом взбирались по этой проклятой лестнице, я чуть не выплюнула легкое, так что, попав наконец к себе, я решаю прилечь, чтобы немного перевести дух, пока эта милая брюнеточка переодевается в туалете.

Кажется, переваривание обеда исчерпало все силы моего организма. Веки сами собой закрываются. Секунды проходят за секундами, и я начинаю потихоньку погружаться в сон, когда слышу, как Лола выходит из туалета.

– Я отдохну пару минуточек, – бормочу я в полусне. – Подожди чуть-чуть…

Я чувствую, как она осторожно снимает с меня туфли, а затем оказываюсь укрыта одеялом.

– Отдыхай.

Ее губы касаются моего лба и, прежде чем окончательно погрузиться в сон, в мозгу вспыхивает последняя мысль: А ведь у Лолы нет сегодня физкультуры.

Просыпаюсь от яркого солнечного света. Плохо соображая спросонья, часто моргаю и хватаюсь за телефон. Сейчас чуть за полдень, а точнее – двенадцать с четвертью. В замешательстве я нахмуриваюсь. Когда я вернулась сюда вместе с Лолой искать ее спортивные шорты, было больше двух часов дня. Резко сажусь в постели.

Я спала почти двадцать четыре часа? Клянусь всеми богами, мне и в самом деле нужно научиться слушать мое тело! Или Лолу…

Очень хочется пить, и я тащусь в туалет, чтобы налить стакан воды и заодно почистить зубы. Однако принять душ тоже бы не помешало.

Я уже собираюсь отправиться в общий душ, как дверь в комнату распахивается и на пороге с победным видом появляется Лола.

– Ну и кто был прав?

Склоняюсь перед ней в шутливом поклоне и усаживаюсь на кровать, где ко мне присоединяется Лола. Она спрашивает, как я себя чувствую, и, успокоившись на этот счет, сообщает:

– Картер прислал медсестру, и, пока ты спала, она ввела тебе лекарства через капельницу.

При виде моего перепуганного лица она спешит добавить:

– Конечно, я позвонила твоему врачу, чтобы он подтвердил личность этой медсестры, за кого ты меня принимаешь?

У меня вырывается глубокий вздох облегчения, а за ним следует короткий смешок, и Лола целует меня в щеку.

– Ты собираешься отдыхать сегодня днем или пойдешь на занятия?

– Я думаю еще немного отдохнуть.

Она с успокоенным видом кивает.

– Сегодня вечером будет вечеринка в братстве, но если ты хочешь, чтобы я осталась и составила тебе компанию, то я с удовольствием.

– Не говори ерунды! Я иду с вами!

Она принимает суровый вид и сосредоточенно мотает головой слева направо.

– Ло, я проспала двадцать четыре часа после десяти дней, проведенных в больнице. Мне нужно дышать свежим воздухом! Я буду пить только воду и не буду ни курить, ни танцевать. Честное скаутское!

Подруга смотрит на меня с нерешительной гримаской на лице, однако по ее взгляду я вижу, что она поддалась на уговоры.

Из принципа она все же добавляет, что ей нужно подумать, но я уже сгораю от нетерпения.

– Мне нужно возвращаться на лекции, – говорит она. – Держи, я взяла для тебя обед.

Открываю протянутый ею пакет, чтобы проинспектировать его содержимое, решительно настроенная следовать собственному режиму питания, однако мое имя написано на крышке пластикой коробки.