Сыны Дуба (ЛП)

Асгарот спокойно развернул своего кровавого скакуна и позволил ему гарцевать, его копыта ритмично поднимались и опускались, словно в танце, пока он не ускакал во тьму. Тени, казалось, слились вокруг всадника, и через мгновение он стал единым целым с ночью.

Он возвращается, — подумал Фэллион. На самом деле, его люди, вероятно, сейчас окружают замок, ожидая подкрепления.

Фэллион посмотрел на мать. Ее челюсти сжались от ярости, и она посмотрела на кровь, капающую с его ладони. Он думал, что она отругает его, но она просто положила руку ему на плечо и прошептала с гордостью в голосе: Молодец. Отличная работа.

Иоме вышел из стены замка и поспешил вниз по ступенькам. За своей спиной она услышала, как старый солдат-ветеран сказал Фаллиону: Когда-нибудь тебе придется вступить в бой, милорд, я был бы горд поехать рядом с тобой.

Айоме подозревал, что в тот момент это чувство разделяли не один человек.

Целитель в темно-синей мантии, пахнувший сушеными травами, прошел мимо Иоме, направляясь перевязать Фаллиона.

Сэр Боренсон встретил Айома во дворе, который бросился к нему, словно спрашивая приказания.

Иоме быстро спросил: Как скоро мы сможем уйти?

Мне нужно только забрать детей, — сказал он.

Айоме не собрала сумку, но до Судов Прилива было не более ста миль, а до тех пор ей хватило тяжелого плаща и ботинок, которые она носила. Под одеждой она носила меч, а к ботинкам была привязана пара дуэльных кинжалов, чтобы не было недостатка в оружии.

— Тогда бери свою семью, — сказал Иоме, — и я встречу тебя в туннелях.

Боренсон повернулся и помчался к своей квартире, маленькому домику рядом с казармами, а Айом заколебался.

После того, что она только что увидела, она почувствовала уверенность, что Фаллион почти готов получить пожертвования.

Не возраст делает мужчину лидером, — подумала она. Это смесь качеств: честь, порядочность, мужество, мудрость, решительность, решительность. И Фэллион показал мне все это сегодня вечером.

Но смею ли я забрать у него детство?

Пока нет, — сказала она себе. Но вскоре. Слишком скоро оно должно прийти.

Это означало, что в эту поездку ей нужно было взять с собой только одну вещь: наследие Фаллиона.

Она помчалась в свою сокровищницу над тронным залом, где держала под замком сотни силовиков.

6

ПОЛЕТ

Ни один мужчина никогда по-настоящему не уходит из дома. Места, где мы жили, люди, которых мы знаем, — все становится частью нас. И, как рак-отшельник, по крайней мере духовно, мы забираем с собой свои дома.

— Волшебник Бинесман

Сэру Боренсону не хотелось сообщать Мирриме, что им придется покинуть замок Корм. Искоренить семью и увезти детей в далекую страну – немалый подвиг. Даже в самых лучших обстоятельствах это может быть трудно, и сделать это под покровом опасности что бы она сказала?

Мать Боренсона была проницательной женщиной, которая доводила мужа до безумия. В частном порядке Боренсон считал, что придираться — это больше, чем привилегия для женщины, это ее право и ее обязанность. В конце концов, именно она управляла домом, когда мужчины не было дома.

Ему пришлось смущенно признать, что его жена управляла домом, даже когда он был дома.

Миррима закрепилась в Курме. Она была любимицей дам и часами в день проводила со своими подругами: вязала, стирала, готовила и сплетничала. У нее были многочисленные и глубокие дружеские отношения, и Боренсону было бы легче отрезать себе руку, чем отрезать ее от друзей.

Поэтому, когда он подошел к их маленькому домику возле главной крепости, он был удивлен, обнаружив, что дети уже собирают вещи.

Мы уходим, папа! — крикнул маленький пятилетний Дракен, когда вошел. В качестве доказательства мальчик продемонстрировал наволочку, полную одежды. Остальные дети суетились в своей комнате.

Боренсон поднялся наверх и увидел свою жену, стоящую там и выглядывающую в окно. Он подошел сзади и обнял ее.

Как ты узнал? он спросил.

Габорн рассказал мне. Пришло время позаботиться о его мальчиках. Это было его последнее желание

Миррима выглянула в окно. На улице у крепости Посвящённых собралась группа крестьян. Организаторы собирали тех, кто мог бы наделить воинов Мистаррии атрибутами силы, грации, метаболизма и выносливости.

Крестьяне были в восторге. Дарить пожертвования было опасно. Многие мужчины, которые проявляли силу, внезапно обнаруживали, что их сердце слишком слабое, чтобы продолжать биться. Те, кто давал выносливость, могли заболеть и умереть.

И все же это был их шанс стать героями, отдать что-то от себя на благо королевства. Пожертвования мгновенно сделали их героями в глазах семьи и друзей, и казалось, что чем мрачнее становились времена, тем больше люди были готовы жертвовать собой.

Миррима почувствовала себя внутри. Она не получала пожертвований девять лет. За это время несколько Посвященных, наделивших ее атрибутами, умерли, и с их кончиной Миррима потеряла благословение своих атрибутов. Ее выносливость была ниже, чем должна была быть, как и ее сила и грация. У нее все еще были дары обоняния, слуха, зрения и обмена веществ. Но во многом она была уменьшена.