Сыны Несчастья (ЛП)

Когда через три дня они вернулись, Гийом Эсканье, опершись на ограду загона для овец Пейре — Сабартес, рассказывал своему другу Пейре Маури о незабываемом вечере, который он провел в Лиму, в красивом доме дамы Монтоливы. О шутках Мессера Пейре Отье за столом, о сердечности гостей. Потом, когда настал вечер, и весь дом готовился ко сну, трое людей из Лиму в капюшонах пришли искать доброго человека, чтобы он даровал счастливый конец умирающей. Очень бледное лицо Гийома Эсканье оживилось и прояснилось. Он размахивал рукой, дергал себя за бороду, чесал голову под капюшоном. Его нерешительный голос становился все более взволнованным.

— Чтобы оказать мне честь, Мартин Франсе предложил мне разделить в ту ночь ложе с добрым христианином. Но Мессер Пейре Отье вернулся только на рассвете, очень усталый. Он разбудил меня и произнес свои молитвы, Он говорил со мной очень по–дружески, предложил мне выпить с ним воды и протянул мне стеклянный бокал. Ты представляешь, Пейре? Стеклянный бокал…

— Да я такого в жизни никогда не видал! — заметил Пейре, улыбаясь и слегка пожимая плечами. — Правда, у нее все такое изящное, у На Монтоливы…

Гийом Эсканье рассмеялся.

— В том числе и она сама, я прекрасно понял, что ты хочешь сказать, Пейре! Изящная до кончиков пальцев… Такой доброй верующей, как она, по плечу было бы заботиться о нас двоих, о тебе и обо мне, и управлять нашими хозяйствами.

Пейре посерьезнел. Он возразил, дружелюбно улыбаясь:

— Ладно тебе, Гийом. Как можно говорить такое о благородной даме?

Однако он знал, что за шутками его соседа прячется все та же неуверенность, которую испытывал и он сам. У обоих юношей были похожие сердечные проблемы; ни тот, ни другой не могли найти себе пары, чтобы завести семью. Все было бы намного проще, если бы они без страха могли войти в другие семьи Арка. Потому что в семьях добрых верующих, на которых можно положиться, уже не осталось дочерей на выданье. Гийом Эсканье много раз давал понять, что сам–то он не прочь подождать, пока маленькая Бернада Пейре — Сабартес не достигнет нужного возраста. Со своей стороны, он довольно откровенно частенько говорил Пейре Маури о своей собственной сестре, Эксклармонде Эсканье, которой уже исполнилось двенадцать лет, и которая вскоре станет невестой. Пейре смеялся, защищаясь, и говорил, что у сестры Гийома Эсканье слишком много братьев в Арке и Соржеате, чтобы он мог надеяться на приличное приданое. И что в любом случае, прежде чем он на что–то решиться, он хочет подождать и увериться, что юная Эксклармонда, когда подрастет, действительно станет похожа на старшую сестру, прекрасную Маркезу Ботоль, с сияющим лицом, смешливыми глазами и королевской поступью.

Под конец октября месяца, как и ожидалось, однажды вечером, Пейре Монтани привел добрых людей Пейре и Жаума Отье в бастиду Арка. Они оба приехали на мулах, принадлежащих Мартину Франсе, а на поясе у них были большие мечи, как у богатых горожан, чтобы избежать подозрений на большой дороге. А когда добрый верующий из Кустауссы отправился обратно в Лиму, добрые люди поселились в большой комнате на солье у Раймонда Пейре — Сабартес. Там они оставались три или четыре дня, к вящей радости местных верующих, и особенно Пейре Маури. Отовсюду приносили дары. Раймонда Пейре — Сабартес, свояченица Раймонда, сразу же прислала большую корзину яблок и орехов. Виллафранка Гайрод принесла красивую новую миску, полную меда. Ее муж, бальи мессира Жилета, явился сам, чтобы используя свое умение, выразить преданность и самолично побрить Мессера Пейре Отье, который любил, чтобы его лицо оставалось таким же гладким и холеным, как в бытность его нотариусом. У доброго человека Жаума в то время тоже была красивая бородка, которую он регулярно и аккуратно подстригал, как и свои легкие кудри. Каждый вечер он одевал зеленый камзол, который брал у Раймонда Пейре, и уходил поговорить с людьми на площади. Но поскольку он был намного худее и выше, чем Раймонд Пейре, то одежда сидела на нем немного странно, обвисая на плечах, и искажая и огрубляя изящную походку юноши.