Сыны Перуна

Они сидели верхом на своих конях и, косясь друг на друга, ожидали условного сигнала к началу испытания. Между всадниками было расстояние равное примерно пяти саженям, а до реки, которую им обоим предстояло переплыть, было около версты. На определенном расстоянии были выставлены столбы с установленными на них обыкновенными тыквами — цели, которые необходимо было поразить. Перед самой рекой в землю был врыт столбик, на котором была закреплена деревянная мишень с красным кругом посередине. Для каждого из наездников были приготовлены торчащие в земле кривые хазарские сабли, в отдалении, по ходу движения, на земле лежали два лука и колчаны со стрелами.

В отличие от тренировок Горика, занятия с молодыми дружинниками включали в себя не только одиночные бои на мечах. Будущих гридней учили всему, что необходимо было настоящему воину, чтобы выжить в схватках, и не просто выжить, а победить. Суровый нурман, Торбьерн, обучал молодцев сече в плотном строю, где ратниками приходилось действовать сообща и где главными были не собственные удаль и ловкость, а единые слаженные действия. Воины первой шеренги, прикрываясь тяжелыми щитами, теснили воображаемого противника, изредка нанося колющие удары длинными мечами, а задние ряды разили противника из-за их спин длинными тяжелыми копьями. Благодаря подаваемым кем-то из вожаков командам плотная стена, состоящая из сплошного ряда сдвинутых друг к другу щитов, то сжималась, то снова расширялась, имитируя бой в ограниченном пространстве в условиях города.

— Тот, кто бьется один, никогда не сможет победить в одиночку, — учил Торбьерн своих воспитанников. — Только берсерки-оборотни, напившись зелья, сражаются по одному в толпе, не надевая доспехов. Их безумство, их ярость и невосприимчивость к боли позволяют им побеждать многих врагов, но даже им не под силу разрушить плотный железный строй.

Кроме того, нурман учил парней одиночному и групповому бою на борту морского или речного судна. Для этих целей за городом, на берегу протекавшей поблизости небольшой речки, стояла небольшая старая ладья, ставшая для учеников Торбьерна чем-то вроде учебного тренажера.

Сейчас занятия проводил совершенно другой учитель ратного дела. Невысокий здоровяк из белых хазар по имени Мангкуш обучал молодежь искусству конных сражений.

— Если вы ловко орудуете мечом, — пояснял хазарин, выучивший славянскую речь и говоривший почти без акцента, — вы можете выйти перед боем и сразиться с поединьщиком, которого выставит враг. Но в настоящей конной сече редко кому приходится сражаться один на один. Побеждает тот, кто лучше кидает стрелы, и тут вы должны править своим конем, стрелять так, чтобы не убить своих же воинов, которые могут в момент вашего выстрела оказаться на пути пущенной стрелы.

Мангкуш был выходцем из белых хазар, но повздорил с соседями. Его родичей перебили, а сам он, опасаясь дальнейшего преследования, был вынужден бежать в славянские земли, где поступил в услужение к киевскому князю.

Радмир и Путьша глядели на Мангкуша в ожидании сигнала и дальнейших указаний.

— Помните, вы должны двигаться вместе, ведя коней ноздря в ноздрю. У каждого свое оружие, свой конь, но задача общая. На обратном пути поменяться конями, но ни на миг не останавливаться. Все ясно?

— Ясно. А подвохи будут какие? — попытался выведать дополнительные сведения от коварного учителя Путьша.

— Ты к любым подвохам должен быть готов всегда, их преподносит сама жизнь. Ну, довольно. Вперед!

Оба всадника в одно мгновение сорвались с места и помчались вперед. Ветер свистел в ушах, сердце бешено колотилось от возбуждения и молодецкого азарта. Радмир и Путьша, пригнувшись в седлах, одновременно выхватили из земли сабли, торчащие у каждого из них по правой стороне. После этого, проскакав еще немного, оба наездника так же одновременно рассекли стоящие на столбушках две полосатые тыквы, после чего, перенеся вес тела на левую сторону, срубили еще две такие же цели, но уже с другой стороны.

— Эге-гей, — зычно закричал Путьша, радуясь собственному успеху и, присвистнув, погнал коня дальше.

Радмир не проронил ни слова, а лишь слегка придержал коня, заметив, что слегка вырвался вперед. Он не забывал, что хазарин обращал особое внимание на слитность и одновременность действий обоих испытуемых.

Обе сабли были заткнуты за пояс, и наездники, проскакав еще с полсотни шагов, повиснув в стременах, схватили лежащие на земле луки и колчаны со стрелами, опять же на полном скаку. Стрелы можно было метать в любой последовательности, кто сколько успеет. Радмир успел выстрелить пять раз, и все стрелы впились в деревянную цель, Путьша сумел выпустить только четыре стрелы, лишь две из которых достигли цели. После этого кони оказались на берегу и одновременно бросились в воду. Переплыть узкую речушку обоим парням не составило особого труда, хотя плыть в кольчуге, держась за луку седла, не такая уж и простая задача. Первое время почти все занятия с будущими гриднями проводились налегке, но со временем парней приучали всю учебу проводить в защитном снаряжении, шлемах и кольчугах.