Сыны Тьмы

Нищий с фурункулами кивнул Мати и с отчаянным криком рванулся к краю причала. И неудивительно, что он так старался: Мати пообещала ему разрешить пощупать ее сиськи, если у него разом лопнут все фурункулы.

Из открывшихся язв нищего тек кровавый гной, и подкупленный хромец, тыча в него пальцем, отчаянно заорал от ужаса. Крик «ЧУМА!» пронесся над гаванью, как песнопение. Толпа обернулась как по команде и увидела человека, захлебывающегося гноем. Затем их глаза обратились к тому бдительному мужу, что заметил опасность, и разглядели, что он указывает на «Толстуху».

– ЧУМНОЙ КОРАБЛЬ! – давая лучшее представление в своей жизни, воскликнул он с пылом девицы, оказавшейся в беде.

Люди инстинктивно отступили на шаг, по порту пополз испуганный шепот и странные переговоры. И тут вперед выступила Мати. Настало время для ее части представления.

– Смотрите! Вон еще!

Яванец, которого она отравила, согнулся пополам, словно его ударили в живот, и зашелся тяжелым, грубым кашлем. Сделал неуверенный шаг, схватился за плечо ближайшего к нему человека, но его грубо оттолкнули, и яванец свалился на землю.

– Назад!

– Это чума! О богиня Океана, спаси нас!

– Переверните его. Дайте ему возможность дышать!

Мати наблюдала, как на шее мужчины начали вздуваться вены, а глаза налились кровью. Он схватился за горло, кашляя кровью. Его лицо окаменело, а тело бешено извивалось на булыжниках, как выброшенная на берег рыба.

Еще немного, и в доке начнется хаос!

– Это чума! Я видела, этот человек прыгнул вон с того корабля! Смотрите! – разревелась Мати. И, как наудачу, команда «Толстухи» выбрала именно этот момент, чтобы перенести завернутое тело Пракара Мардина на палубу. – Они пытаются выгрузить мертвеца! Он умер от чумы! Они возвели баррикаду, чтобы изолировать нас!

Докер рядом с нею покраснел и, закашлявшись, упал на колени, схватившись руками за горло. С губ капала белая пена. Мати испуганно вскрикнула и незаметно подала знак. Третий нищий забрался на пустой ящик. И, как ни странно, рука у него уже успела отрасти. Да и плащ был вполне чистый. А он находчивый!

– Это чумной корабль! – закричал он. Он сделал эффектную паузу, а затем рявкнул: – Бегите!

Казалось, сам император взревел, призывая армию к атаке: причал тут же погрузился в истерику. Толпа столь резко развернулась и рванулась вперед, что Мати почти затоптали. Пара калинганских охранников не могла устоять. Пусть жители Нефритовой гавани были не такими уж хорошими моряками, но сейчас, бросившись прочь от воды, крича и завывая, они стали далеко не лучшими представителями человечества. Паника оказалась гораздо сильнее чумы. Те, кто пал, были растоптаны. Те, кто стоял на пути, оказались отброшены в сторону.

Мати почувствовала, как кто-то толкнул ее, и оттолкнула нападающего. Тем не менее волна мчащихся людей попросту подхватила ее, неся, как лист в потоке, ее толкали, пинали, швыряли и влекли вперед. Казалось, толпа волочила ее так, что ноги почти не касались земли. Несколько случайно оказавшихся на пути охранников сбежали от греха подальше на самый верх сторожевой башни – несомненно для того, чтобы передать важные инструкции.

Один из нищих – тот самый, что притворялся одноруким, – схватил ее за локоть и оттащил в сторону, к складу, где можно было занять более выгодную позицию. Шум позади них затих. Мати хрипела, как выброшенный на берег кит. У нее кружилась голова, а во рту пересохло, как в пустыне. Она увидела, как море мужчин и женщин, бросившихся к городу, опрокинув баррикады, расплескалось на ручьи по переулкам. Те, кто споткнулся, остались лежать на камнях, растерзанные в давке.

– Вы были правы. Мы станем богачами, – сказал нищий, глуповато глянув на Мати, а затем переведя взгляд на брошенный кем-то ящик с монетами: забытое содержимое рассыпалось по земле.

– Это все твое.

– Вы слишком добры, госпожа.

Внезапно послышался грохот барабанов и звон колоколов, возвещающих тревогу в гавани.

– Что… что это? – заикаясь, спросил нищий.

– Игра окончена.

– Пресвятые сиськи богини! – Нищий испуганно заморгал, надеясь, что увиденное ему лишь показалось: всего несколько мгновений – и «Толстуху» охватило пламя. С вершины башни обрушились на палубу корабля дуги оранжевого огня, мгновенно распространившие щупальца пламени во все стороны. Те, кто оставался на палубе, с криками рванулись кто куда, пытаясь спастись от этого ада, тела многих были охвачены огнем. В борт судна врезались камни, разрушив фальшборт и разбросав щепки. Наиболее проворные члены экипажа принялись прыгать в воду, но о них мгновенно позаботились стрелки из башни.

– Они как будто танцуют, – усмехнулся нищий, зачарованно наблюдая за обезумевшими фигурами на корабле, пытающимися потушить огонь песком. – Несчастный ублюдок, – пробормотал он, не отрывая взгляда от промчавшегося по палубе коня с пылающей гривой. Многие погибли под копытами лошади, а потом та врезалась в мачту.