Сыны Тьмы

Нефритовая гавань считалась самой шумной из всех гаваней, где ей приходилось бывать. Здесь пахло соленой водой, дымом, мочой и потом. А везде, где были матросы, были и шлюхи. А еще здесь было множество корабельных мастеров, плетельщиков канатов, носильщиков и даже пивоваров, обслуживающих и наживающихся на торговцах, которые толпились в переулках. Южная сторона была более оживленной, так как северная сторона Нефритовой гавани была разрушена подступающим морем и всплывшим илом. Прошлым летом вся северная сторона была покинута по королевскому указу, хотя кратчайший путь к дворцу лежал через эти руины.

Мати протолкалась через толпу шумных яванцев с миндалевидными глазами и смуглыми лицами и желтых катайцев, пытающихся своим высоким визгом заставить торговцев скинуть цену. Один из светловолосых яванцев задел ее, но Мати даже не попыталась уклониться, оставив нахала корчиться от боли, схватившись за яйца. Она, мечтательно улыбнувшись, обернулась. Но улыбка исчезла, стоило девушке увидеть, как в порт мимо охранного поста входит «Толстуха» в сопровождении патрульной лодки.

Оглянувшись по сторонам, она увидела, как пара калинганских стражников баррикадируют дороги, ведущие в город.

– Ой, да ладно вам! – услышала она крики недовольных матросов. – Вы должны искать убийцу, вы и ищите! Это Калинга! Здесь каждый – убийца! – Остальные матросы заулюлюкали, радостно поддерживая крикунов, но калинганские охранники не сдвинулись с места. И связываться с ними никто не захотел.

Буря! Она рассчитывала, что из-за длинной очереди на пропускном пункте у нее будет больше времени. Новости распространились быстро.

Вариантов, что делать дальше, было не так уж и много. При себе у нее было три медных марки и дротик с ядом, заполненный наполовину. Для того чтобы разжиться новой одеждой или пони, этого было явно недостаточно. Алмазная гавань находилась в нескольких минутах езды от дворца, но от Нефритовой до него было ехать более часа, и вдобавок для того, чтобы укрыться от стражников, придется ехать через северные затопленные руины. Раз они забаррикадировали улицы, то они наверняка будут проводить обыски, а у нее не было денег даже на то, чтобы подкупить какую-нибудь шлюху, чтобы та сняла ей комнату. Да и вдобавок это слишком опасно. В обмен на неделю спокойной жизни шлюхи бы попросту продали любую информацию о ней. Да и лицо у Мати было слишком уж запоминающимся, пусть даже она уже и избавилась от рыжего парика и не избавилась от грязи, накопившейся за более чем две недели на корабле. Достаточно было глянуть на ее покачивающиеся бедра и сочные губы – и она бы надолго сохранилась в людской памяти. Ну вот почему я такая милашка? Если Ягненок и закроет на нее глаза, так остальные точно опознают.

Ей нужно было время. Люди, прибывшие на «Толстухе», должны были как можно дольше оставаться на корабле. Ей нужна была лошадь. А еще было крайне важно избегать калинганских охранников. Все эти проблемы стоило решить одним камнем, иначе она обнаружит арбалетный болт в пузе раньше, чем успеет сказать «Ой, извините!». Она глянула на башню, где безвольно висело знамя с магадхским львом, и улыбнулась.

Лев может править землей, но Лебедь над океаном летает выше всех.

В голове начала формироваться идея. Прости меня, о Бог Бури!

Бог-хранитель, наверное, вздрагивал каждый раз, как она извинялась, ибо это должно было означать, что скоро случится что-то дьявольское.

III

Мати промчалась через заполненный людьми базар, на котором мелкие торговцы предлагали самые разнообразные товары: от холодного рома до упитанных попугаев. «Толстуха» уже стояла в доке, за ее спиной, готовясь пройти мелкие формальности.

Не обращая внимания на зазывал, она бросилась в переулок, где сидели нищие, жалобно завывающие о своих страданиях и голоде. Мати выбрала тех, кто был проклят сидеть в самом конце очереди, – ведь к тому моменту, как до них доходил хоть кто-то, желающий подать монетку, кошельки и чувство вины этих филантропов давно исчерпывались.

И вот там-то она нашла трех весьма достойных мужей. У одного из них не хватало руки, второй хромал, а третий был примечателен отвратительным, покрытым фурункулами лицом.

Прекрасно!

Она, увлекая их в темный угол, потрясла перед ними пустым кошельком и объяснила свой план. Нищие приветствовали его так, словно она призвала их к революции. Они весьма обрадовались шансу внести свой вклад в дело. Вероятно, их воодушевила возможность выкрикнуть что-то новое вместо старых печальных историй о том, как они получили свои раны. А может, их языки купило обещанное золото. Мати было все равно. Ее игра началась.

IV

К тому моменту, как «Толстуха» в сопровождении патрульной лодки подплыла к причалу, все были наготове. Мати, спрятавшись за баррикадой, мягко кольнула дротиком одного яванца и одного докера, надеясь, что этой парочки ей хватит, а затем аккуратно спрятала пустой дротик за пояс и подала сигнал.