Сыщики 45-го

Отчаяние еще не охватило, но осознание собственного бессилия просто бесило! Трупы множились. Только при нем уже семеро! Четверо инкассаторов на ЖБИ, включая водителя, сторож Лукьянов в музее Шабалина, младший сержант Авдеенко, Сивый – который явно что-то знал (теперь в этом нет сомнения) и который, как ни крути, был таким же, хотя и слегка оступившимся, гражданином Советского Союза…

Все это напоминало ритуальные пляски у застывшего идола – много движения, а толку никакого! Хватался за голову майор Черепанов, носились оперативники, изображая кипучую деятельность. Над конторой старлея Евдокимова нависла угроза принципиальных оргвыводов. Люди работали как тракторы. Опрашивались соседи Авдеенко, проводились щепетильные допросы сотрудников линейного отдела.

Авдеенко заступил на смену в восемь вечера, когда Сивый уже сидел, со смены никуда не отлучался, к телефону его не вызывали – дежурный в этом был уверен. Но что он делал до заступления на смену, покрыто мраком.

От соседей толку не было, они лишь пожимали плечами. Этих достойных людей весьма своевременно сразили глухота, слепота и полный паралич памяти. Из логики явствовало, что связь Авдеенко с неопознанным господином произошла в промежуток времени между посадкой Сивого и заступлением младшего сержанта милиции на смену.

Кто эта сволочь? Черкасов фактически не знал своих людей (за исключением Дьяченко, которого не видел целую вечность), лишь первые мимолетные впечатления. Это мог оказаться любой из них или вообще никто. Последнее бы больше устроило. Он ловил себя на мысли, украдкой наблюдая за работой оперативников, что один из этих людей может только делать вид, что рвется докопаться до истины, а сам закапывает ее еще глубже, что автоматически сводит на нет усилия всей группы…

Людей катастрофически не хватало. Приходилось заниматься арифметическим делением. По убийству Авдеенко работали Куртымов с Петровым. Гундаря он отправил в музей к Шабалину – у работников могла включиться память, могли вскрыться новые факты.

Вишневский с Дьяченко работали на заводе ЖБИ: вновь опрашивали жителей окрестных домов, теребили администрацию. Петр Антонович Конышев работал со Шпингалетом, которого расстроенный Евдокимов отдал оперативникам со всеми потрохами.

Версия Алексея, в принципе, работала: почему Авдеенко в эту ночь остался один в подвале? Что в его прошлом было не так? С кем он общался вне работы, где проводил свободное время? Информация поступала регулярно, но пользы от нее не было!

Пашка Чумаков шатался по вокзалу, работал с внештатными агентами, пытался докопаться, с кем в последние дни контактировал Сивый и за что он, собственно, заслужил смерть…

Ниточка просто обязана была вылезти. Но не вылезала. Почему? Это заслуживало скрупулезного рассмотрения.

«Не там мы копаем, – размышлял Алексей, запирая вечером опустевший отдел. – Если в группе есть чужак, он сделает все возможное для сведения к нулю коллективной работы. Его вычислять надо! И эта личность потянет за собой остальных, пребывающих пока в тени…»

После случая с Евгенией он уже боялся подходить к своему дому. Хоть на вокзал иди ночуй! Улица давно опустела – не отвык еще народ от комендантского часа. Дай Черкасову волю, он бы эту практику продолжал – по крайней мере меньше станет на улицах сомнительной публики.

У дома никого не было. За шторами у Прасковьи Семеновны горел свет. Он привычно нащупал рукоятку «ТТ», крадучись, словно вор, проник в подъезд. Лютая темень жгла глаза, как яркий солнечный свет. Темноты бояться не стоило – по своим параметрам она не страшна. А вот всякие особы, которые в ней таятся…

Он миновал короткий тамбур, медленно поднялся по лестнице. Инцидент с Евгенией выбил его из колеи, это было нелепое дополнение к уже имеющимся проблемам. Почему так тяжело смотрел Дьяченко? Весь день он ловил эти взгляды. Тот с ним почти не общался, только по работе, и то сквозь зубы. Впрочем, странно ли?

Пару минут он возился с навесным замком, вошел в квартиру, обследовал с фонарем все потайные закутки…

Алексей очнулся ночью от чего-то липкого, ползущего по груди. Распахнул глаза. Вроде не потел. Что это было? Страх? Покачивался мутный потолок, с которого давно осыпалась последняя штукатурка. Он не мог проснуться от страха. От чего-то другого. Рука отправилась под подушку, обхватила рукоятку пистолета.

Такое ощущение, что он здесь не один. Но этого не может быть! Определенно был звук… Или не было? Он машинально вскинул руку с часами. Фосфорные стрелки показывали, что на подходе два часа ночи.

Скрип в подъезде. Алексей насторожился. Словно открылась одна из соседских дверей. Да, действительно, открылась. Кто-то тихо постучал в его дверь – поскребся, перебирая костяшками пальцев. Странная мысль: словно хотели привлечь его внимание, но при этом боялись привлечь чье-то еще!

Из головы улетучились остатки сна. Алексей скинул на пол босые ноги, заскользил в коридор, слава богу, уже выучил, где расположены препятствия. Осторожно приблизился к двери, подался в сторону – такую хлипкую конструкцию даже пуля из мелкашки пробьет.