Сыщики 45-го

– Да бог с вами, – замахал руками сосед. – Какие окна, какой свет, я вас умоляю… В войну такую прививку от всего этого получили… В угол забились, Розочке рот заткнули, чтобы не кричала, а потом еще долго не высовывались…

– Считайте, что проводились учения, – улыбнулся Алексей. – А также проверка граждан на реагирование в сложных ситуациях.

– Как вы можете шутить такими вещами… – Сосед обиженно выпятил губы.

– Обычные вещи, – пожал плечами Алексей. – Почему не пошутить? Как ваша Розочка? Ей все еще нездоровится?

– Да, у Розочки что-то невразумительное с желудком, врачи обследовали, но не смогли прийти к однозначному мнению. Это явно кишечник, который барахлит и испускает неприятные газы…

– Так вразумляйте уж как-нибудь, – усмехнулся Алексей. – Все будет хорошо, Яков Моисеевич, причину обязательно выявят. Наша медицина уверенно поднимается до уровня передовой. Скоро мертвых оживлять начнут.

– А вот этого не надо, – испугался Чаплин. – Умерли так умерли…

Путь до работы оказался не простым. Сплошные «радостные» встречи, начиная с соседа Чаплина. Впрочем, Женя Дьяченко сегодня дорогу не переходила.

Алексей вышел из подъезда, повертел головой. Встала на путь исправления? Вспомнилась тесная прихожая, льнущее к нему тело, сладкая истома… Он передернул плечами – как жить теперь с такими всплывающими наваждениями?

Небо было таким же свинцовым, как вчера, но изливать осадки пока не спешило. Алексей свернул с Базарной улицы в ближайший переулок и энергично зашагал на Советскую, стараясь не отвлекаться на боль в ноге. Он постоянно оглядывался – нет ничего проще выстрела в спину в безлюдном переулке. Крепла уверенность, что вчерашние убийцы теперь не остановятся. Он чем-то насолил преступному миру. Чем?

И поздно обнаружил знакомую фигуру, бредущую навстречу. Мужчина держал руки в карманах, сверлил его взглядом. С прошлой встречи Алексей Михайлович Головаш так и не побрился – щетина сгустилась, лицо от этого совсем почернело. На этот раз он выступал без сопровождающих. Обнаружив старого знакомого, он замедлил шаг. Челюсть свело судорогой. Комок подкатил к горлу. Дистанция сокращалась, встреча была неизбежной. Элементарная вежливость требовала хотя бы поздороваться. Но очень не хотелось. Он уже жалел, что отправился именно этой дорогой – чем не устраивал его следующий переулок?

Головаш остановился, разглядывая его с недоброй усмешкой. Алексей тоже встал.

– Закурить дай, – хрипло сказал Головаш. – Свои в бараке забыл. Дашь парочку – тоже не обижусь.

Надобность в приветствии благополучно отпала.

– Бери, сколько надо, – Алексей протянул пачку. Головаш поколебался, выудил три, одну сунул в рот, остальные пристроил за уши. Они торчали и не падали.

– Прикурить тоже дай…

Алексей чиркнул спичкой. Желание обернуться жгло спину, как раскаленный утюг, но он выдержал.

Головаш отстранился, выдохнул дым. Он действительно сегодня не курил – первая затяжка самая смачная.

– Хромаешь ты что-то, Черкасов, – подметил Головаш. – Случилось чего?

– Так надо, – буркнул Алексей.

– Ну, надо, значит, надо, – пожал плечами зэк. – Мы люди не любопытные. А напряженный-то чего? Тоже надо?

– Сон неважный приснился, – объяснил Алексей. – На работу идешь?

– На нее, – согласился Головаш. – Автобус сломался, на Советской высадили. Но ничего, успею.

– Без корешей сегодня?

– Это не кореша, – подумав, отозвался Головаш. – А если кореша, то не мои. Это товарищи по несчастью и коллеги по работе. У них работа посменная, сегодня – в вечер.

– Кстати, насчет несчастья, Алексей Михайлович. Поведаешь, как выжил на той высоте?

– Любопытный? – Головаш засмеялся, но как-то натянуто. – А ты сам догадайся, Черкасов. Кто смерти ищет, никогда не находит, слышал о такой теории? Вот и я искал – но не так, чтобы застрелиться, а от немецкой пули. А еще ранили меня, когда на высоту поднялись. Осколок бочину разворотил. Жизненно важных органов не задел, но сознания лишил. В лазарет доставили, там и очнулся. А если ранили в штрафбате – значит, искупил, можно в регулярную часть возвращаться. Раненных в бою мало было – немцы так лупили, что сразу насмерть.

– Так почему ты на зоне оказался?

– А мы на исповеди? – удивился Головаш. Лицо его исказилось. – Сел, сижу, никого не трогаю, тебе-то что? Вернулся в регулярную часть, понизили до старлея, дошел до Берлина, а там подрался, с кем не следовало…

«Ну, это ты можешь», – чуть не сорвалось с языка.

– Чуть старше по званию он был, – сказал Головаш. – Да еще скандалист хренов… В общем, выяснилось, что ни хрена я не искупил вину перед Родиной.

– Это Родина тебе об этом сказала? – осторожно осведомился Алексей.

– Ее доверенные представители, – хохотнул Головаш. – А поскольку война уже кончилась… Дальше сам додумывай. Да, имелись заслуги, награды, это, в принципе, учли, и через год счастливой жизни среди уголовников мне наконец разрешили гулять без конвоя. Еще полгода погуляю… а там посмотрим. Ладно, некогда мне с тобой, на работу пора…

Он двинулся дальше, и теперь уже Черкасов угрюмо смотрел ему вслед.