Сыщики с Нанкин-роуд

В этот момент кто-то показался в проеме распахнувшейся задней двери отеля – той, что вела в парк прямиком из подсобных помещений: кухни и прачечной. И вот к ним уже направлялся Шаожань, растерянно глядя на Джонатана, который по-прежнему стоял с закрытыми глазами. Хотя дежурство его уже закончилось, Шаожань был в форме. Но две верхние пуговицы сюртука – расстегнуты. Джонатан, услышав его шаги, приоткрыл глаз и улыбнулся.

– Я уж домой собрался, а потом глянул в окно и увидел вас, – сказал Шаожань, улыбнувшись в ответ. – Вижу, стоите тут оба на одном месте посреди газона, и понимаю, что я точно что-то пропускаю.

– Эмма учит меня наблюдательности, – пояснил ему Джонатан.

– Вот именно, – вступила Эмма. – Закрывай глаза. – Она подняла руку и провела ею перед лицом Джонатана. – Не жульничай.

Шаожань засмеялся, подошел к ближней скамейке, оперся на ее каменную спинку и стал наблюдать, склонив к плечу голову.

– Не прерывайтесь из-за меня. Продолжайте.

Глаза его сверкали, и Эмма вынуждена была приложить усилия, чтобы не смотреть в его сторону.

– Очень хорошо, Джонатан. Под высоким деревом у фонтана кто-то что-то забыл. Ты запомнил, что это за предмет?

– Садовые ножницы! – радостно выдал Джонатан.

– Так, у нас еще есть шанс сделать из тебя детектива, – с улыбкой подтвердила его правоту Эмма. – Отличное зрение.

– Будь осторожен, Джонатан, – вмешался Шаожань. – Кажется, Эмма задумала завербовать тебя в своих «Сыщиков с Бейкер-стрит».

Эмма повернулась к Шаожаню: тот, опершись о скамью, беззаботно скрестил на груди руки.

– По крайней мере, теперь ты хорошо выучил название, – сказала она в ответ, выгнув дугой бровь. – В прошлый раз ты назвал нас «Писчиками с Бейкер-стрит».

Шаожань негромко засмеялся.

– Согласись, что название оказалось в точку.

Эмма метнула в него пронзительный взгляд и снова развернулась к Джонатану. Она намеревалась стереть эту самодовольную улыбку с лица Шаожаня.

– Сколько родинок у Шаожаня на шее? – задала она следующий вопрос.

Джонатан, все еще с закрытыми глазами, нахмурился.

– Что? Это нечестно. В пятьдесят секунд наблюдения Шаожань не входил.

– Шаожань – твой лучший друг, ты знаешь его много лет, – заявила в свое оправдание Эмма. – И у тебя было куда больше пятидесяти секунд, чтобы это заметить.

Данное утверждение базировалось в первую очередь на том, что сама Эмма увидела эти родинки долю секунды назад. Шаожань впервые предстал перед ней с расстегнутым воротником-стойкой форменного кителя, и взгляд ее совершенно непроизвольно скользнул к трем маленьким родинкам над правой ключицей. Виггинс в таком случае непременно поднял бы ее на смех. Сказал бы, что Эмма никогда еще не показывала такой высокий уровень наблюдения, как в этом конкретном случае, с подобного рода деталями, но, к счастью, Виггинса рядом не было. Она повернулась к Шаожаню – тот залился яркой краской и как будто старался не встретиться с Эммой глазами.

– Верно то, что я в точности не знаю, сколько у него родинок, – в сильном огорчении ответил Джонатан. – Пять?

– Да это и не важно, – улыбнулась она, стараясь его подбодрить. – Ты прав: вопрос был нечестный. Переходим к следующему: какого цвета цветы рядом с…

Закончить фразу ей не удалось. Джонатан открыл глаза, услышав скрип металлической калитки, что соединяла этот небольшой парк при отеле с Нанкин-роуд. Появились два полицейских муниципальной полиции Поселения. И хотя именно Джонатан обыкновенно напрягался в присутствии незнакомых лиц, на этот раз насторожился Шаожань. Он отошел от скамьи, на которую опирался, и глядел на них с опаской, хотя полицейские вроде бы не обращали ни на одного из этой троицы никакого внимания.

– Что-то не так? – спросила Эмма.

– Вообще-то здесь их быть не должно, – тихо ответил Шаожань, не отрывая взгляда от полицейских, которые просто разговаривали между собой.

– Жителям Шанхая не разрешается посещать парки Поселения, здесь могут быть только иностранцы, – быстро пояснил ей Джонатан и повернулся к своему другу. – Но они же никогда тебе ни слова не говорили, – попытался он его успокоить. – Им ведь всегда было плевать на то, что ты выходил в парк. Да и сейчас они на тебя даже не смотрят.

– Но обязательно это сделают, – настаивал на своем Шаожань, бледнея. Ни тени недавнего яркого румянца не осталось на его лице, теперь он выглядел грустным и перепуганным мальчишкой. Эмма уже однажды видела его таким: в тот самый момент, когда английский мошенник так высокомерно разговаривал с торговцами алкогольными напитками. – Через несколько месяцев мне исполнится шестнадцать. И тогда они будут видеть во мне уже взрослого мужчину, и их тут же начнет беспокоить, что я появляюсь в зонах отдыха Поселения.

– Но ведь это просто ужасно, – воскликнула Эмма. За свои несколько дней в этом городе она уже успела заметить, что и китайцы, и иностранцы сосуществуют в полной гармонии. Никакого смысла в этом дурацком ограничении она не видела. – Почему вам не разрешают пользоваться парками Поселения? Какая разница, где расположен твой дом – внутри или вне этого района? Мы все здесь живем в одном городе.