Сыщики с Нанкин-роуд

Ее друг и коллега сидел на ее постели, в темноте, освещенный падавшим из окна неярким светом луны. Локти его упирались в колени, а тело склонилось вперед, так что Маргарет почти не могла видеть его лица. Но ей и не нужно было его видеть, чтобы догадаться, что Хуберт попал в беду. И очень может быть, что они все в нее попали. На полу, у его ног, отблескивало лезвие большого ножа, запачканное кровью. Если Маргарет и удавалось выживать с семнадцатилетнего возраста совсем одной, так вовсе не потому, что она доверяла тем мужчинам, которые могли бы оказаться в ее комнате посреди ночи с окровавленными ножами. Даже если речь шла о мужчинах, которых она уважала и ценила так, как уважала и ценила Хуберта Чеха. С другой стороны, Маргарет не смогла бы выживать все это время в полном одиночестве, не научившись доверять своему чутью. Хуберт поднял на нее глаза – глаза, полные страха и боли, и ей не осталось ничего иного, как войти наконец в комнату и осторожно закрыть за собой дверь.

– Так, хорошо, – твердо сказала она. – Я тебе помогу. Рассказывай, что происходит.

XXXVII

Эмма проснулась, потому что кто-то тряс ее за плечо. Ей снился тревожный и странный сон, в котором белая сова беззвучно летела навстречу полной луне. На земле, под крыльями птицы, тянулся бесконечный сад из синих цветов с вкраплениями красного. И еще в этом сне было чувство тоски и утраты, напомнившее ей о Шерлоке Холмсе. Но стоило Эмме открыть глаза, как узкое, с резкими чертами лицо детектива исчезло и на его месте оказалось лицо Маргарет: она стояла рядом с ней на коленях, устремив на нее тревожный взгляд. За ее спиной возвышался Хуберт. Эмма не сразу поняла, что она не в своей комнате, потому что опять уснула в кресле.

– Извините, – зашептала она. – Сейчас пойду в кровать.

Маргарет отрицательно покачала головой.

– Нет. Ты пойдешь с нами, – сказала она. – Нам нужна твоя помощь.

XXXVIII

У Хуберта был план. После встречи с Монтгомери в кабинете он отправился к мастеру Вэю, чтобы рассказать ему о том, что ситуация продолжает развиваться. И что если они хотят, чтобы мистер Поул отправился восвояси, оставив их в покое, то следует поставить его перед еще большей угрозой, чем та, которую он предъявил им самим. Они должны напугать его по-настоящему.

Мастер Вэй задействовал все свои контакты в Европе. К сожалению, к Шерлоку Холмсу, идеальной кандидатуре для такого рода работы, обратиться было уже невозможно. И все-таки, пояснил он Хуберту, в Лондоне у него хватает связей, чтобы узнать всю подноготную Монтгомери. А если учесть, каков характер у этого типа, достаточно немного везения – и выяснится, что ему тоже есть что скрывать, и это ни у кого не вызовет удивления. Обязательно появится хоть что-нибудь, что позволит им манипулировать.

Не далее как вчера мастер Вэй отослал телеграмму некоему Майкрофту Холмсу, старшему брату его несчастного друга. Судя по всему, этот человек, находившийся на государственной службе, был так же умен, как и Шерлок, или даже превосходил в этом качестве своего младшего брата. Адресат ответил ему немедленно.

ПРИНЯТО. БЕРУСЬ ЗА ДЕЛО. ГРЯЗНОЕ БЕЛЬЕ БУДЕТ НАЙДЕНО.

А ЕСЛИ НЕТ – СОЗДАНО.

С ЛЮБОВЬЮ.

M. Х.

При любых других обстоятельствах, не испытывая такого груза тревоги, Хуберт, увидев полученный ответ, непременно бы расхохотался. Только Вэй Лун мог оказаться накоротке с подобного рода людьми. И все же Хуберт чувствовал, что отпущенное им время заканчивается, утекает сквозь пальцы. И каким бы скорым ни оказался в своем расследовании Майкрофт Холмс, но мастер Вэй и Хуберт уже сейчас поставлены перед необходимостью покинуть Шанхай самое позднее через пару дней. И если никто не вмешается, то Джонатан останется совсем один, отданный на милость этого человека.

После визита к учителю Хуберт вернулся в отель все с тем же тяжелым камнем на сердце, хотя и с проблесками надежды. И сразу же направился в комнату Джонатана, чтобы удостовериться, что с мальчиком все хорошо. Недавние угрозы Монтгомери, прозвучавшие в его же кабинете не далее как сегодня, поразили парня, по-видимому, особенно сильно. Хуберт хотел увидеть его и сказать, что шантажу он поддался лишь для видимости, чтобы выиграть время, что он вовсе не собирается бросить его на произвол судьбы. Он подошел к комнате Джонатана и легонько, костяшками пальцев, постучал. Ни звука. Он опять постучал, но на этот раз не стал ждать ответа, а просто распахнул дверь.