Сыщики с Нанкин-роуд

Несмотря на все эти ужасы, ей бы никогда и в голову не пришло, что наступит тот день, когда старшая сестра войдет в ее комнату среди ночи с просьбой помочь очистить место преступления и избавиться от тела. Если она, конечно же, все поняла правильно.

Маргарет оставила ее буквально на секунду. Сказала, что должна избавиться от орудия убийства. Когда Элис переступила порог номера мистера Поула, Хуберт уже разложил на полу возле кровати толстое плотное одеяло. В прихожей стояла огромная тележка для белья с целой грудой грязных полотенец. Элис сделала вывод, что они собирались положить тело в тележку и завалить его грязными полотенцами. Однако покойник лежал на прежнем месте. Том самом месте, где, как догадалась Элис, этой ночью он и был убит.

Она увидела колотые раны на животе и прорезанную сорочку. Часть полотенец уже лежала по бокам тела, чтобы, подумала она, не позволить крови течь на матрас, пачкая все вокруг. Потом взгляд ее остановился на лице Хуберта, смутившегося при ее появлении. И она вновь перевела глаза на проколотое мертвое тело на кровати.

– Элис, – тихо проговорил Хуберт, инстинктивно потянувшись ей навстречу, но отступив в последний момент на шаг. – Мне ужасно жаль, что пришлось впутывать вас и ваших сестер в эту историю. Мне бы никогда и в голову не пришло, что…

– Как-то странно, не знаю, заметил ли ты, – оборвала его Элис, не отрывая взгляда от трупа. Она совсем иначе представляла себе обстоятельства, в которых перейдет на «ты» с Хубертом, но, в конце концов, данный момент был ничуть не хуже любого другого.

Хуберт проследил за взглядом Элис, направленным на мертвое тело, а потом вновь перевел глаза на нее. Лицо его осветилось пониманием.

– Да, я заметил, – сказал он. – Но не нахожу этому никакого разумного объяснения.

Элис кивнула. Сама она тоже его не находила.

Мистер Поул получил два удара ножом в живот, но почему же он так и не проснулся?

XLI

На пути от отеля «Белгравия» до дома мастера Вэя Эмме практически никто и не встретился. Попалась навстречу только пара легких повозок со свежей рыбой, следовавших, по-видимому, на какую-то биржу, и прошла мимо небольшая группа дворников с ведрами воды: они мыли улицу, где утром откроется рынок. И никто из них не обратил никакого внимания на предполагаемого мальчика, пробежавшего через улицу, шлепая по воде. И все же, когда Эмма достигла круто поднимающихся в гору переулков, где начинался тот район, в котором жили мастер Вэй и Шаожань, у нее вырвался вздох облегчения. У нее получилось!

Подойдя к нужной двери, она громко постучала. Ведь если оба спят, то могут и не услышать. Ей по возможности хотелось избежать необходимости воспользоваться колокольчиком, подвешенным над притолокой. Риск разбудить кого-нибудь из соседей никуда не девался. После второй безуспешной попытки достучаться, когда она уже практически смирилась с тем, что придется все-таки позвонить в колокольчик, дверь открылась.

В дверях стоял Шаожань, облаченный в мягкие штаны и свободную ночную рубашку. Несмотря на этот костюм, лицо его не было сонным, будто он до сих пор бодрствовал, хотя время уже близилось к рассвету. Эмма поняла, что они видятся первый раз после того поцелуя прошлой ночью. Она нервничала, ожидая этой встречи, сгорала со стыда, но вдруг все это сделалось неважно. Шаожань прошептал несколько слов по-китайски, как будто появление Эммы застало его врасплох и у него совсем вылетело из головы, что этого языка она не понимает. Потом он сообразил и перешел на английский:

– Что ты здесь делаешь? С тобой что-то случилось?

– Со мной все хорошо, – ответила она, окинув взглядом пустынную улицу. – Зато в отеле действительно кое-что произошло. Можно войти?

– Конечно. – Шаожань отошел от двери, пропуская Эмму, а потом запер за ней дверь. – Что случилось?

– Хорошо бы сделать так, чтобы мастер Вэй тоже об этом услышал. Как ты думаешь, сейчас он сможет подняться?

Шаожань несколько секунд раздумывал.

– Пожалуй, будет лучше, если мы сами придем к нему. Подожди здесь, я сначала схожу его разбудить и помогу прийти в себя. Он на ночь принял морфия. – Шаожань направился было в коридор, куда выходили двери спален, но передумал и вернулся к Эмме. – А с тобой точно все хорошо? – тихим голосом спросил он.

Она кивнула и улыбнулась, чтобы успокоить его, и Шаожань удалился в другой конец коридора. Вскоре ее позвали.

Комната мастера Вэя, освещенная парой восковых свечей и огнем маленькой жаровни, полнилась тенями. Когда Эмма вошла, хозяин пил из пиалы, полулежа на расстеленном на полу футоне и опираясь на пару подушек. Шаожань помогал ему, поддерживая сосуд, чтобы вода не расплескалась. Руки учителя сильно дрожали.

– Какой неожиданный визит, мисс, – увидев ее, прошептал мастер Вэй, как будто это был формальный прием, а не ночное совещание в чрезвычайных обстоятельствах. – Входи и садись, прошу.

Эмма села на пол, на край футона, возле Шаожаня.

– Меня к вам прислал Хуберт, – начала она, обращаясь к мастеру Вэю. – В отеле случилось нечто ужасное, и я пришла вам обо всем рассказать.