Сыскные подвиги Тома Соуэра в передаче Гекка Финна

Мы старались его успокоить, говорили, что придумаемъ что-нибудь ему въ помощь и что ему нечего уже такъ бояться. Мало-по-малу, онъ ободрился, повеселлъ, отвинтилъ пластинки у своихъ каблуковъ, вынулъ брилліанты и сталъ подставлять ихъ такъ и эдакъ къ свту, чтобы полюбоваться ихъ игрой; нечего говорить, они были великолпны, когда лучи падали на нихъ: они вспыхивали и бросали снопы огня на все кругомъ. Но я все же думалъ, что за дуракъ этотъ Джэкъ. Будь я на его мст, я отдалъ бы эти каменья тмъ двумъ молодцамъ съ тмъ, чтобы они сошли съ парохода и оставили бы меня въ поко. Но у него были свои взгляды. Онъ говорилъ, что тутъ цлое состояніе, и не хотлъ ничего слышать.

Мы останавливались два раза для исправленія машины и стояли однажды ночью даже довольно долго у берега. Но Джэкъ находилъ, что недостаточно темно, и боялся сойти. При третьей подобной же остановк дло показалось удобне. Мы пристали къ берегу у одной рощи, миляхъ въ сорока отъ фермы дяди Силаса, часу во второмъ ночи; было облачно и начиналась настоящая буря. Джэкъ находилъ случай удобнымъ для бгства. Мы забирали на бортъ дрова, но скоро дождь полилъ, какъ изъ ведра, а втеръ все усиливался. Понятно, что вс судорабочіе, завернувшись въ порожніе мшки, накинувъ ихъ на голову, какъ они всегда это длаютъ, когда таскаютъ дрова. Мы достали такой же мшокъ для Джэка; онъ пробрался на корму въ этомъ одяніи и съ своимъ саквояжемъ подъ нимъ сталъ въ кучу съ прочими и перешелъ съ ними на берегъ. Когда мы увидли, что онъ уже за чертой свта отъ нашихъ фонарей и исчезъ въ темнот, мы обрадовались и торжествовали… Но недолго. Кто-нибудь донесъ о томъ, потому что минутъ черезъ восемь или десять, смотримъ мы, т двое молодцовъ бгутъ что есть мочи, проталкиваются впередъ, прыгаютъ на берегъ и были таковы! Мы ждали до разсвта, все надясь, что они воротятся, но нтъ! Оставалось намъ уповать только на то, что Джэкъ могъ уйти настолько впередъ, что они его не догонятъ и онъ успетъ пробраться къ своему брату и спрячется тамъ.

Онъ хотлъ идти прибрежной дорогой и поручилъ намъ узнать, дома ли Брэсъ и Юпитеръ и нтъ ли у нихъ кого чужого. Всть эту мы должны были передать ему, придя украдкою посл солнечнаго заката въ небольшую смоковничью рощу, находившуюся за табачнымъ полемъ дяди Силаса, на прибрежь; мсто это было очень уединенное.

Мы съ Томомъ долго еще толковали объ участи Джэка. Томъ полагалъ, что ему могло посчастливиться лишь въ томъ случа, если бы т двое погнались вверхъ по рк, а не внизъ; но это было мало вроятно, потому что они знали, откуда онъ родомъ; поэтому скоре можно было ожидать, что они пойдутъ по врному слду, будутъ подстерегать Джэка цлый день и потомъ убьютъ его, когда стемнетъ, и снимутъ съ него сапоги. Очень жалли мы бднаго Джэка.

V

Машину успли починить только къ вечеру, и солнце почти уже зашло, когда мы пріхали къ мсту. Мы пошли на ферму, не останавливаясь нигд, и только сдлали крюкъ въ рощ съ тмъ, чтобы объяснить Джэку, почему мы запоздали, и попросить его обождать, пока мы сбгаемъ къ Брэсу и узнаемъ, какъ тамъ все обстоитъ. Порядочно уже стемнло, когда мы, усталые и въ поту, обогнули лсную опушку и увидали въ шагахъ тридцати передъ собой группу смоковницъ. Но въ ту же минуту какіе-то два человка бросились въ эту чащу, и мы услышали страшный повторявшійся крикъ о помощи.

— Убили бднаго Джэка! — сказали мы. Не помня себя отъ страха, мы кинулись въ табачное поле и спрятались тамъ, дрожа такъ, что платье на насъ ходуномъ ходило. Я лишь только мы тамъ укрылись, какъ мимо насъ, прямо къ смоковницамъ, пробжали еще какіе-то двое; черезъ секунду оттуда выскочили уже четверо, и вс понеслись къ дорог, то есть двое догоняли двухъ другихъ.

Мы лежали въ трав, совсмъ одурвъ, и прислушивались, но все было тихо, только сердце стучало у насъ въ груди. Тамъ, подъ смоковницами, лежало что-то страшное; намъ казалось, что у насъ подъ бокомъ привидніе… Мсяцъ поднялся какъ бы изъ подъ самой земли, такой огромный, круглый и яркій, и смотрлъ изъ-за втокъ, точно лицо человческое изъ-за тюремной ршетки. Вокругъ насъ вставали темныя тни, вились какія-то блыя клубья и всюду господствовала глубокая тишина, страшная, жуткая, какъ на кладбищ… Вдругъ Томъ шепчетъ мн:

— Смотри… что это?

— Не надо, говорю я. И чего ты пугаешь такъ невзначай? Я и такъ чуть уже не умеръ отъ страха.

— Смотри, теб говорятъ! Къ намъ кто-то идетъ… Оттуда, изъ подъ смоковницъ.

— Томъ, молчи!

— И какой громаднйшій!

— О, Господи… Господи… помилуй!.

— Молчи самъ теперь… онъ сюда направляется.

Томъ былъ въ такомъ волненіи, что едва могъ прошептать это. И я посмотрлъ… не могъ удержаться отъ этого. Мы оба приподнялись на колни, упершись подбородками въ плетень и стали смотрть, едва дыша. Что-то близилось по дорог, но тнь отъ деревьевъ мшала намъ видть, что это такое, до тхъ поръ, пока это не поровнялось съ нами… Тутъ оно вступило въ пространство, ярко освщенное мсяцемъ… и мы такъ и повалились назадъ: это была тнь Джэка Денлапа!

Минуты съ дв мы не могли и пошевелиться; потомъ видніе исчезло, и мы заговорили шепотомъ. Томъ сказалъ: