Сытин-1. Измена

— Это и есть одна из проверок. Так что все-таки займись подгонкой. Обойдемся без проверки.

Уоррик-младший протяжно вздохнул. И уставился на Янни тяжелым взглядом:

— Неужели это и в самом деле животрепещущая проблема? Или здесь какой-то подвох? Может, всего лишь обычное упражнение, наскоро состряпанное вами?

— Ты не ошибся — проблема действительно важная. И пока ты пререкаешься со мной, они еще ждут. Так что поторапливайся. Ты справился довольно быстро. Давай посмотрим, на что еще ты способен.

— Черт, я вижу вас насквозь! Не нужно испытывать это на ази.

— «Не нужно» — это я должен был сказать тебе, — отчеканил Янни и, развернувшись, удалился во внутренний кабинет, где и заперся.

Джастин остолбенел. Едва опомнясь, он отчаянно посмотрел на Мардж, помощницу Янни.

Мардж бросила на юношу сочувственный взгляд и покачала головой.

Вернувшись к себе, Джастин сообщил новость Гранту.

И сделал требуемую подгонку за три дня.

— Отлично, — одобрил Шварц, просмотрев работу, — наверняка сработает. А пока займись вот чем…

10

— Это — часть моей работы, — сказала мама, и Ари, взяв ее за руку (не потому, что была ребенком, а потому, что механизмы выглядели устрашающе, все двигалось и казалось опасным), принялась рассматривать сияющие стальные штуковины под названием «эмбриофоны», каждая из которых была размером с автобус. А потом громко спросила:

— А где же младенцы?

— Внутри емкости, — пояснила мама. Тут же подошел ази, и мама сказала: — Это моя дочь Ари. Ей хочется взглянуть на пару экранов.

— Ясно, доктор Штрассен, — отозвался ази. Собравшиеся вокруг громко галдели. Ази сказал:

— Здравствуй, Ари!

— Здравствуйте! — отозвалась она, с удивлением подмечая, что ази — женщина. И, продолжая сжимать руку матери, вместе с ней направилась за ази по длинному проходу.

В конце концов они подошли к другому письменному столу, на котором стоял монитор. А мама поинтересовалась:

— Который самый ранний?

— Десятому номеру уже неделя.

— Ари, сможешь отсчитать десятый эмбриофон? Посмотри, вон он — почти у самой стены.

Посмотрев в указанном направлении, девочка проделала требуемый подсчет и утвердительно кивнула.

— Все в порядке, — обрадовалась мама. — Мэри, давай посмотрим… Ари, Мэри проводит тебя и покажет младенца внутри эмбриофона — он высветится на экране.

— А разве нельзя заглянуть внутрь?

— Свет потревожит малыша, — пояснила Джейн. — Они — как подарки ко дню рождения: открывать их можно только в тот самый день. Договорились?

Ари удивилась. И, успокоенная, прыгнула в кресло. На экране перед нею тотчас возникло небольшое красное нечто.

— А вот и младенец, — сказала мама, ткнув пальцем в экран: — Вот, смотри!

— Фу! — выдохнула девочка, пытаясь припомнить, где видела нечто подобное. В конце концов она пришла к выводу, что помнит расплывчатые очертания красноватого ребенка по одной из обучающих лент. Но ребенком его можно было назвать с определенной долей условности.

— Ах, да. Все дети выглядят так, если им всего неделя от роду. А через сколько недель они рождаются?

— Через сорок с чем-то, — бойко отозвалась Ариана, вспомнив другую обучающую ленту глубокого погружения. — Они что — все такие?

— Мэри, а около восьми недель кто-нибудь есть?

— Четыре и пять — девять, — отозвалась Мэри.

— Ясно. Ари, аппараты четвертый и пятый. Сориентируйся, где ты, и мы покажем тебе кое-что. Мэри, который?

— Номер четыре, госпожа. Вот здесь…

— Он все еще уродливый, — пожаловалась Ариана. — А можно посмотреть хорошенького?

— Ну, давай посмотрим.

Следующий младенец понравился девочке больше. Следующий — еще больше. В конце концов малыши становились все крупнее, так что уже нельзя было разглядеть на мониторе всех целиком. И еще они двигались. Ари совсем разволновалась, когда Джейн пообещала показать появление на свет одного из малышей.

Когда они подошли к нужному эмбриофону, вокруг уже собралось множество техников. Джейн взяла девочку за плечи и поставила перед собой, дабы та могла пронаблюдать весь процесс. После чего посоветовала, куда смотреть — прямо в эмбриофон.

— А разве он не утонет? — удивилась Ари.

— Нет, что ты — ведь такие малыши живут в жидкости, разве ты забыла? А теперь смотри — эмбриофон делает то же, что и живой организм, когда дитя появляется на свет. Сейчас ребенка вытолкнет наружу. В точности как мышцы, только там работают насосы. И тоже пойдет кровь, потому что крови там много, она входит в насосы и выходит из них, да к тому же рвутся кое-какие сосуды в биоплазме, когда малыша выталкивает.

— А у ребенка есть пуповина или нечто в этом роде?

— О да, новорожденным без нее не обойтись. Причем пуповина настоящая. Все настоящее — вплоть до биоплазмы, причем она — самая сложная штуковина и в состоянии породить кровеносную систему. Смотри внимательнее — вон мелькает огонек! Это означает сигнал техникам — они должны подготовиться. Ну вот, началось. Вот голова — дети всегда должны появляться головой вперед.

— Плюх! — в восторге крикнула Ари, хлопая в ладоши, когда новорожденный выкатился из эмбриофона. И тотчас заскользил в воде, а вокруг него заколыхалась разная дрянь. — Фу!