Сжигая мосты (СИ)

За эти три дня, что я пробыл в Сиэтле, я не смог выделить хотя бы несколько часов, чтобы повидаться с дочерью. Я толком не спал, не ел, мы с Джаспером беспрестанно пересматривали бумаги в поисках нужной информации и перебирали варианты дальнейших действий. Хейл умолял меня не рассказывать о его поступке Элис, по крайней мере прямо сейчас, боясь, что она не простит его, и мне пришлось снова изображать из себя беспечного бизнесмена перед ней, да мне и самому не хотелось распространяться о своих огромных проблемах. Однако я нисколько не притворялся, когда показывал Элис, что сержусь на неё за то, что она встречается с человеком, который на восемь лет старше её, и даже пригрозил рассказать всё её родителям, считая это справедливым. Но Элис обещала, что сама всё им расскажет, когда подвернётся подходящий случай, и что-то мне подсказывало, что случай этот подвернётся совсем не скоро.

Я понял, что она действительно влюблена в Джаспера, а он без ума от неё, стоило мне лишь взглянуть на их встречу и увидеть, какими глазами они прожигали друг друга. Между ними явно было что-то большее, чем страсть, они словно понимали друг друга без слов, и мне было не по себе от этого зрелища. Зато теперь я мог полностью доверять Хейлу.

— Вы оба плохо выглядите, — прищурившись, проговорила сестрёнка, провожая меня в аэропорт вместе с Джаспером.

— Были важные дела, — ответил я и тут же вывалил свою просьбу. – Элис, не говори Ренесми, что я прилетал, у меня на самом деле не было свободной минуты, чтобы навестить её. Не хочу, чтобы она считала меня монстром, не способным выделить несколько часов для дочери за последние четыре месяца.

— Я бы устроила тебе за это взбучку, но судя по тому, что ты похож на живой труп сейчас, ты действительно решал серьёзные проблемы, поэтому я этого не сделаю. Я ничего не скажу ни ей, ни Белле. Надеюсь, вам удалось решить ваши срочные дела и ты улетаешь с лёгким сердцем?

— Почти, — процедил я, отворачиваясь к окну её Фольксвагена «Жука».

Элис была умной девочкой, хоть и взбалмошной, и не стала выпытывать подробности, но я точно знал, что её не так просто провести и она обязательно ещё пристанет ко мне с этим вопросом.

Прошло всего два часа полёта, а я уже с отвращением представлял себе встречу с Таней. Первый острый шок отошёл на задний план, оголяя мои истинные чувства, от которых хотелось кричать. Я чувствовал себя не просто идиотом, я чувствовал себя земляным червяком, животным, тупым беспородным животным, который живёт только на одних инстинктах. Именно так я мог охарактеризовать себя теперь, когда, наконец, открыл глаза и понял, кто такая Таня. Я никогда особенно не строил иллюзий на её счёт, я знал, что она не любит меня той любовью, которой обычно любят, так же как и я не люблю её, но всё же я прожил с ней целый год и надеялся, что она всё-таки испытывает ко мне привязанность, но её не было, теперь я это знал наверняка. Целый год беспрерывного качественного секса, неимоверного удовольствия и страсти. И всё. Я ощущал пустоту, боль, ненависть, отвращение к самому себе. Хотелось рвать на себе волосы, осознавая, что на эту женщину я променял свою любящую жену. Променял тёплое, уютное семейное гнёздышко, где меня по-настоящему любили и ценили, на секс-марафон и бесконечное число оргазмов. Осознавать это было тяжело, но осознавать то, что Таня своими прелестями выманила меня из моей идеальной жизни только ради денег, было невыносимо. Меня использовали как вещь, и сказать, что это было унизительно – ничего не сказать. Я чувствовал себя опустошённым, обманутым и преданным. Меня как будто поимели против моей воли, лишили чести и выбросили на помойку. От этого было нестерпимо гнусно и противно, омерзительно до тошноты. Сидя в удобном кресле первого класса самолёта, я чувствовал, что ненависть к Денали заполняет всё моё существо, вытесняя все оставшиеся чувства и подавляя способность держать себя в руках. У меня было ещё десять часов полёта, чтобы научиться контролировать себя, контролировать свои эмоции, чтобы при первой встрече не придушить эту подлую змею собственными руками.

Сейчас я мог винить во всём только Таню, я не мог найти в себе силы, чтобы увидеть и свою собственную вину. Меня как будто ударили ножом в спину, и нож этот принадлежал далеко не прохожему или бандиту, он принадлежал человеку, с которым я делил быт, жизнь, деньги, удовольствие. Хотя, вряд ли Таня получала какое-то удовольствие, скорее я ей был противен.