Сжигая мосты (СИ)

Я бросила трубку. Мне на самом деле было плевать. Я вдруг ясно осознала, что мне действительно всё равно. Эдвард настолько мерзко вёл себя, был настолько жалок и отвратителен в своих поступках и словах, что я даже злиться на него больше не хотела и не могла, у меня не было сил, я была слишком истощена морально. Я ощущала пустоту и безразличие. Безразличие к этому человеку, которого я когда-то любила. Он в одно мгновение словно перестал иметь для меня хоть какое-то значение. Я попыталась вспомнить его лицо, но не смогла, оно было каким-то расплывчатым, нечётким. Я всё ещё ощущала ноющую боль в сердце, но теперь виновник этой боли был каким-то абстрактным, будто это был не мой муж, а какой-то призрак прошлого. Невероятно, но я ощутила облегчение, все чувства к Эдварду, которые я когда-то испытывала, а последнее время маскировала злостью и ненавистью, будто бы просто испарились, освобождая мою душу и мой разум. Теперь я по-настоящему поверила, что свободна от зависимости под названием «Эдвард Каллен», что смогу начать жизнь с чистого листа и внутренне улыбнулась.

***

Спустя несколько дней мне позвонил юрист Эдварда мистер Баннер и сообщил, что все бумаги готовы, осталось только приехать в пятницу в Сиэтл и поставить подпись. По этому поводу меня разъедали противоречивые чувства: с одной стороны мне было всё ещё больно осознавать, что жирной точкой моего брака, в котором мы прожили более пяти лет, станет развод, но с другой стороны я ощущала даже некоторую легкость, искренне веря, что это может стать первым шагом к новой жизни и никакие формальности больше не будут меня связывать с Эдвардом Калленом.

Ренесми уже почти пришла в норму и перестала злиться на меня и на Эдварда. Она снова ждала его приезда, но он сообщил, что не сможет навестить её в субботу из-за работы, и дочь сильно расстроилась. Когда же я уже хотела просить Чарли присмотреть за ней в пятницу, чтобы уехать в Сиэтл, Ренесми сказала, что папа договорился с бабушкой Эсми и дедушкой Карлайлом и что они заберут её к себе на весь день. Надо признать, я была им благодарна, да и Ренесми обрадовалась перспективе побыть в большом доме Калленов.

Весь процесс не занял и десяти минут. Мы сидели в офисе мистера Баннера и он скорее из вежливости, чем из-за необходимости ещё раз уточнил, не передумали ли мы разводиться. В унисон мы с Эдвардом прорычали «Нет!» и торопливым движением руки оставили подписи в нужных местах. Затем я, даже не взглянув на Эдварда, взяла свой экземпляр свидетельства о разводе и уверенным шагом с гордо поднятой головой направилась к выходу. Только сев в свою машину и отъехав на приличное расстояние, я дала волю слезам. Пусть я уже не испытывала никаких ни положительных, ни отрицательных чувств к Эдварду, всё-таки он был когда-то родным мне человеком и мы любили друг друга семь лет, из которых пять прожили в браке. Это прошлое всё-таки связывало нас, его нельзя было просто так стереть ластиком, словно помарку от карандаша на бумаге, к тому же у нас была общая дочь. Мне было грустно, очень грустно и больно. Развод – это унизительная и болезненная процедура.

========== Глава 11 ==========

Утро после развода похоже на утро после буйной развязной пьянки: твоё тело разваливается на куски, ты испытываешь стыд, горечь, хочешь забыть произошедшее как страшный сон и не вспоминать больше никогда. Ты не можешь заставить себя отскрести своё ослабленное тело от кровати или хотя бы найти силы оторвать, будто налитую свинцом, голову, тяжелую от переживаний и тягучих мыслей. Нет, утро после развода определённо хуже, потому что помимо головной боли тебе приходится терпеть ещё и душевную.

Мне казалось, что я могла бы пролежать неподвижно в кровати Чарли весь день, или два, или неделю. Просто лежать и ни о чём не думать, разглядывая мелкие трещины на потолке и слушая гул ветра, пытающегося прорваться в комнату через окно. Но моему желанию не суждено было сбыться, потому что Ренесми уже проснулась и без стука вбежала в мою комнату в ночной пижаме и босиком.

— Мама, ты ещё спишь? – спросила дочь, влезая ко мне на кровать и устраиваясь рядом.

— Уже нет, детка, — ответила я. – Как ты вчера провела время с бабушкой и дедушкой?

Эсми привезла мою дочь домой поздно вечером, Ренесми уже клевала носом и не успела поделиться своими впечатлениями.

— Хойошо! Мы гуляли в лесу, потом бабушка испекла для меня вкусный пийог, а дедушка читал мне книжки и даже йазйешил поигйать на папином пианино!

Воспоминания снова кольнули моё сердце острым клинком, когда в голове нарисовалась картина играющего на рояле Эдварда, играющего великолепно, красиво и чарующе, играющего только для меня мелодию, придуманную им самим. Как же больно от этих далёких воспоминаний, ну почему машины, частично стирающие память, существуют только в фантастических фильмах, они бы существенно облегчили жизнь таким, как я.

Я нехотя поднялась с постели, слыша, как заурчал голодный желудок моего ребёнка.

— Так, а теперь бегом в ванную умываться и чистить зубы! – скомандовала я, вложив в свой голос как можно больше бодрости.