Т-34. Выход с боем

Ветлугин гнал прямо на зенитку. Рука сама по привычке приоткрыла водительский люк – он не помнил, когда это сделал. Видимо, на рефлексе. Но так было лучше видно. Всегда. И он видел, как расчет отчаянно пытался развернуть орудие, нацеленное на полигон, в их сторону. Немцам это почти удалось, но изготовиться к стрельбе они не успели – в последние мгновения сдали нервы.

– А-а-а, сука!!! – заорал сержант, сжимая рычаги и глядя, как сыпанул при их стремительном приближении в разные стороны расчет зенитки.

Сверху грохнул выстрел. Вручную развернув башню влево, Терцев выстрелил осколочно-фугасным снарядом в сторону второго зенитного орудия. Расчет посекло осколками, орудие тоже, скорее всего, было выведено из строя. Но капитан, тряхнув головой, недоумевал, почему он не попал точно в пушку с такого близкого расстояния. Нахмурившись и ища причины промаха, бросил быстрый взгляд на казенник орудия. Вспомнил, как мазал поначалу и обер-лейтенант на испытаниях. Ворчал и искал, видимо, причину. И быстро нашел. Что ж, найдет и он. Ага, на этом орудии клин затвора после заряжания поднимается и сбивает прицел. Надо его немного подводить. Отлично, учтем на будущее.

– Держитесь! – крикнул по ТПУ Ветлугин.

Секунду спустя танк подбросило от удара. Сбив зенитку с дороги, они мчались дальше. Теперь начинался слалом по полигону. Терцев снова перебрался на командирское место и бросил взгляд на секундомер. Разглядел огромный остов вросшего в землю КВ. Так, десять секунд по прямой после него, затем резко сворачиваем. Все-таки хорошая штука командирская башенка. Жаль, что у нас их раньше не было.

– Право девяносто!

Выбрасывая землю из-под гусениц выше башни, «тридцатьчетверка» осуществила стремительный поворот на полной скорости. Сзади блеснул выстрел зенитки с другого конца полигона. Разрыв снаряда пришелся на то место, где они оказались бы, не осуществив поворот. Увернулись, отлично! Новый щелчок хронометра – теперь пятнадцать секунд прямо. Черт, не потерять бы привязки к местности. Все равно болтает как на качелях. Ага, вот разбитый «Шерман».

– Лево тридцать!

От очередного резкого поворота капитана с Цаплиным швырнуло в угол башни. Снова стреляет зенитка. Сбоку от них подлетели в воздух куски несчастного «американца». Терцев щелкнул секундомером и приник к наблюдательным приборам.

– Право десять!

Новый выпущенный по ним снаряд вздыбил землю прямо за кормой. Они едва успели проскочить между вкопанной в землю самоходкой и расстрелянной «бэтэшкой». Теперь снова направо, к лесу. Все, секундомер больше не нужен. Хронометр плюхнулся на сиденье. Разлетелись искры от попадания в какой-то остов впереди по ходу движения. Капитан отчаянно вертел головой. Да, точно – это бьет зенитка с правого угла полигона.

– Стой, короткая! – крикнул в ТПУ Терцев и перескочил на место наводчика.

Как вздыбленного коня на полном скаку, Ветлугин осадил многотонную машину на тормозах.

– Цапа, снаряд!

Перед танком взметнулись огонь и пламя.

«Ага, как мы их просчитали!» – довольно оскалился Терцев в азарте.

Их танковое орудие снова было заряжено. Сделав правый доворот, капитан влепил третий снаряд точно в стационарную зенитную позицию. Через триплекс было видно, как из клубов дыма полетели остатки германской пушки.

– Вперед! – последовала очередная команда водителю.

Ветлугин дал газ, преодолел глубокую воронку. Из-за большого угла наклона едва не зачерпнул землю стволом орудия. На «восемьдесят пятой» пушка была длинная, больше четырех метров. Но сержант взял препятствие ювелирно. Они были уже на самом краю полигона. В том самом месте, где и было запланировано. Капитан снова развернул электроприводом башню назад. Выстрелил в сторону зенитки, в сектор обстрела которой они въехали. Позиции немецких артиллеристов заволокло дымом. Терцев не зря долго и пристально наблюдал за действиями немцев по изучению машины. И сам старался, не привлекая внимания, осмотреть все новшества Т-34—85. Теперь, метнувшись к командирскому месту, капитан включил электрическое воспламенение дымовой завесы. Две дымовые шашки, установленные на кормовом листе, окутали танк бело-желтым шлейфом, скрывая его на время от неприятельских артиллеристов. Капитан не знал времени горения новых дымовых шашек. Предполагая, что у них несколько минут, он включил завесу только в самый ответственный момент.

– А теперь очень осторожно, – проговорил Терцев механику.

– Помню, командир! – отозвался сержант.

Они прорабатывали эту часть побега с особой тщательностью. На последнем выезде как раз нужно было перетащить сюда очередную мишень – сгоревшую «двадцатьшестерку». Она стояла на своем месте, отмеченная флажком. За ней были надолбы, колючая проволока, висевшая на столбах ограждения, и ров. Ров опоясывал весь полигон по периметру. Проволока, разумеется, препятствием для техники не являлась, а вот ров преодолеть танки не могли. В нем имелись небольшие земляные перемычки, но их ширина была недостаточна. Прошлый раз они тягачом затащили «двадцатьшестерку» между надолбов с таким расчетом, чтобы во время побега столкнуть ее в ров.