Т@йва: Диалоги о Японии

– Япония очень популярна в Москве, а лицо Кабуки для очень многих из нас и есть лицо Японии. Кстати говоря, как создаётся это лицо – в прямом смысле: как накладывается грим, сколько уходит на это времени? – До начала моего спектакля осталось полтора часа, поэтому я могу немножко рассказать. Готовиться мы начинаем за час до спектакля, но при этом мы никогда не смотрим на часы. За тридцать минут до начала наш барабанщик выбьет дробь. За десять и за пять минут – раздадутся удары деревянными дощечками. До этого времени младшие по рангу актёры должны помочь одеться звёздам и одеться сами. Макияж мы наносим довольно быстро (я это делаю пальцами), за исключением тех, кто так вошёл в женский образ, что и перед зеркалом сидит целый час, как настоящая женщина. Мне на подготовку к спектаклю хватает пятнадцати минут, но это потому, что я, как правило, играю мужчин.

– Известно, что актёры Кабуки играют каждый спектакль в импровизации, сохраняя, в то же время, неизменным текст и основные движения. Насколько это трудно? – Думаю, играть без импровизации сложнее.

– Мы поняли, что Кабуки – традиционный театр, воспевающий образы идеальных мужчин и идеальных женщин. Вы не жалеете, что в нашей современной жизни нет таких героев? Или они всё-таки есть? – Мне не кажется, что эпоха идеальных героев прошла.

– А японские мужчины не скучают по тому идеалу японской женщины, который теперь можно увидеть на сцене Кабуки? – Пожалуй, что так. Как и женщины скучают по своим идеальным героям.

...

…лет спустя: Я ни разу не встречал с тех пор Бандо-сан, но Кабуки люблю до сих пор и при случае с удовольствием смотрю.

Харуки Вада, историк-русист (интервью 2002 года)

...

Известный японский историк и русист, почётный профессор Токийского университета, автор множества книг по советологии и русистике, изданных на нескольких языках, аккуратно поставил свой истёртый до белого портфель рядом со стойкой в сусечной напротив Красных ворот Токийского университета. Мы уселись поудобней, заказали первую порцию суси и пива и… начали разговор.

– Сэнсэй, вы около пятидесяти лет занимаетесь Россией, но специализируетесь на истории этой страны. Вас не интересует её сегодняшний день?

– Почему же, интересует. Но после 1985 года я осознал, насколько это сложный и многоплановый вопрос. Понял, что им надо заниматься специально, и отошёл от этой темы.

– Вы начали заниматься Россией около 50 лет назад, это так? – Кажутся, да – это было очень давно. Я начал изучать русский язык в первом классе высшей средней школы. Мой преподаватель немецкого был, наверное, немножко социалист. Он сказал, что «немецкий язык – это хорошо, но язык будущего – русский». Наши учителя были нам примером – они самостоятельно изучали русский язык в кружке, и я тоже увлёкся этим делом. Я вообще любил изучать иностранные языки – немецкий, французский, русский, сейчас корейский. Потом пришла пора моего увлечения русской литературой.