Та, чьё второе имя Танит

– Кто они? Чего они хотели?

– Требовали отдать им золото.

– Тебе надо было сразу отдать! И пусть уходят! Сразу отдавай всё, слышишь Петал! Пусть только не трогают тебя!

– Я слышу, слышу, родной, успокойся! Но я даже не успела ничего сообразить, как налетел ты!

– Как ты себя чувствуешь? Они не навредили тебе? Я их догоню и растерзаю! – Бласт рванулся за ограду.

– Не надо никого догонять! Останься лучше со мной.

– Да, конечно, родная. Как ты? Они тебя не ударили, не испугали? Слава богам, что я вернулся! Слава всемогущим богам, что хранят нас!

– Бласт, меня пугаешь ты! Остановись. На тебе лица нет! – Петал не на шутку встревожило его болезненно взведённое состояние.

– Прости. Прости меня. Я так за тебя боюсь!

Петал охватила его голову крепче, заглянула в самую середину зрачка своими белыми глазами, будто бросила камень в глубину.

И он притих, следя за расходящимися от игольчатого центра белыми кругами…

За причудливой игрой стихий…

За движением, преодолевающим сопротивление…

За затуханием расходящихся концентров, будто развязывающих один за другим неведомые узлы…

С облегчением вздохнул. И очнулся.

Тревога ушла. Мысли перестали бешено метаться.

Но одна засела накрепко: нельзя оставлять жену без защиты. Если бы не случай… Если бы не его незапланированное возвращение, что было бы?

– Как они узнали, что у нас в доме есть золото? – Бласт бросился проверять тайники.

– Это не так уж трудно. Выследили тебя, после того, как ты расплачивался, – Петал была равнодушна к золоту, её тревожило состояние мужа.

– Боги, какой я олух! Я сам во всём виноват!

– Я не сказала бы, что ты олух. Ты знаешь, хоть, сколько их было?

– Нет, я как-то не успел понять…

– Их было шестеро! И ты их всех разметал!

– Шестеро? Не может быть!

– Мне тоже раньше казалось, что ты на такое не способен! Но ты дрался, как зверь! Как волк! Ты даже рычал и перемещался прыжками, как волк! Это было потрясающе!

Бласт помолчал, осознавая услышанное.

– Это моя мать. Это её волчья кровь всколыхнулась от отчаянья, охватившего меня. И это странным образом помогло, будто я вспомнил что-то, что помогло нам спастись!

– Я о другом, Бласт. По-моему, тебе стоит научиться управлять этими своими новыми способностями. Как-то мне показалось, что ты немножко потерял берега. А ведь есть простые приёмы, которые ты сможешь применять сам, не дожидаясь моей помощи.

Они никогда прежде не обсуждали способность Петал к превращению в волчицу. Так же не хотелось вспоминать и страшный повод для превращения самого Бласта.

Это было так больно. И телом. И ещё больше душой.

Жертва его матери ради его спасения была так невосполнима!

Душный страх и мука второго рождения, пережитые им самим, были ещё довольно свежи. Возвращаться в это не хотелось. Но так уж сложилось, что жизнь сама странным образом выводила их на те дороги, которые им хотелось навсегда оставить в прошлом.

И Бласт смирился.

– Ничего не поделаешь. Провидение ведёт нас. Значит так надо. Рассказывай, что нужно делать для превращения. Правда, я не уверен, что у меня получится! – Он старался скрыть свою тревогу.

– Не бойся. Это больно только поперву. Потом пути раскрываются и превращения совершаются легко.

– Давай только постараемся, чтобы никто не знал об этом. Это у вас там, в Тановых землях Волки, Вороны и Змеи – привычны. А здесь…

– Да уж! Представляю, если все эти тётушки, у которых мы берём молоко, и дядюшки, привозящие нам мясо, хлеб и овощи, узнают, кого они выкармливают собственными руками! – Петал весело рассмеялась. И Бласт окончательно успокоился за неё.

7

С тех пор она стала обучать его.

Перстень с оскалившейся волчьей пастью достался ему от матери. Довольно крупный, весь в царапинах, нанесённых временем, будто покрытая шрамами морда вожака волчьей стаи. Но севший на палец ловко и удобно, как на своё привычное место.

До сих пор вещица была для него только памятью.

Иногда, в задумчивости, Бласт вертел его на пальце. Наверное, это совпадение, но решение проблем в такое время приходило будто исподволь. И даже на выбор. Он объяснял это для себя обострением интуиции – не заботой же матери в самом деле объяснять! Он же ещё не сошёл с ума! Сейчас пришло время использовать перстень танаидов по назначению.

Зачарованный белым взглядом своей таны, он должен был резким движением крутануть его! И в то же время представить себя волком, страстно пожелав стать волком, – до запаха, до звериной злобы, до жажды охотничьего гона!

Он ожидал боли. Но боль превзошла его ожидания.

У естества есть покров. Это дар Божий.