Та, что приходит ночью

Сорокалетние сидят в «Фейсбуке». Моё поколение больше в «Инстаграме» или «Снапчате», а кто постарше, все в «Фейсбуке». Мой папа, тётя, Софи… У меня тоже есть аккаунт, хотя я им редко пользуюсь: всё больше чтобы подглядывать за преподами, это бывает забавно, должен признаться.

У Арно были однофамильцы, но по профилю и фотографии я его быстро распознал: то, что он живёт в Париже, сразу сузило круг поиска, и тридцать лет назад у него была такая же круглая физиономия. Теперь с бородой, пожёстче, и глаза грустные.

Я послал ему личное сообщение: «Я знаю, что случилось с Полиной».

Теперь я жду.

Честно сказать, я не знаю, что случилось с Полиной. Но после странных признаний Шарля я уверен, что её нет в живых. И я уверен, что Фраше имеют к этому отношение.

Так что же произошло?

Кто и что сделал?

Кто хотел, чтобы «девочка-мальчик» молчала?

Сегодня вечером я позвонил Попу: наконец я рассказал ему всё. Он только что вернулся с Корсики и снова собирал вещи, чтобы на несколько дней отправиться к бабушке в Бретань.

Мы разговаривали почти два часа. Я ещё никогда в жизни не говорил так долго по телефону, и наш разговор, словно книга, состоял из нескольких глав. Вступление, которое я могу передать коротко: «Привет, как дела?», введение в курс дела: «Можешь считать, что я с ума сошёл, но в доме есть привидение!», логичная реакция: «Мало, когда я вернусь из Финистера, я приеду к тебе или ты ко мне, это не проблема». Потом описание фактов со всеми подробностями. Описание ситуации, о которой я узнал, прослушав кассету Полины. Поп мне не поверил, но начал немного беспокоиться. Затем я отослал ему видео Храма майя, фотографии рисунков сестры и переснятое фото Полины в июне 1987-го. «Супер…» Потом он захотел, чтобы я сменил тему и переключился на Лили. Я ответил коротко: «У неё есть жених, а я гоняюсь за призраком». И мы тут же вернулись к главному.

– Серьёзно, Мало… Привидений не бывает. Ты это знаешь, я это знаю, это все знают. Это всё чушь из кино, а вот за тебя я по-настоящему беспокоюсь.

– Со мной всё в порядке. Но в фильмах всегда есть кто-нибудь, рассказывающий, что привидения – это те, кто при жизни не смог уладить свои дела, кому нет покоя. И я склонен думать, что есть кое-что, чего мы не понимаем. И всё это ведёт в никуда…

– Что ты имеешь в виду?

– Официально Полина пропала. В действительности она мертва, её убили. В этом я убеждён. И я думаю, что что-то, какая-то её часть хочет рассказать правду. Ну, не знаю… открыть правду. Чтобы все получили по заслугам, понимаешь?

– Чушь. Полная чушь! Пойми! Кто умер, тот умер. Твоя мама, она же не приходила объяснять, почему была в той машине? Нет! Она же не приходила просить прощения у твоего отца? Нет! Хотя нельзя сказать, что она умерла естественной смертью. Прости, может быть, это жестоко, но ты пойми, что я хочу сказать…

– Тут другое.

– Да, а почему же?

– Все знают, что моя мама умерла. Знают, почему, знают, с кем она была. Все знают правду, пусть и неприятную. На кладбище Монпарнас в гробу её тело. Есть табличка и всё такое… Но про Полину никто ничего не знает, и тела нет.

На том конце царило молчание. Мы слышали дыхание друг друга. Потом Поп глубоко вздохнул, засмеялся и сказал:

– Уж не знаю, кто из нас больше спятил!

Я невольно улыбнулся.

Поразмыслив, Поп спросил:

– А этот сын, Арно… Он живёт в Париже? Хочешь, я схожу к нему?

Удивлённый этим неожиданным предложением, я спросил:

– А что ты ему скажешь?

Я представил себе, как Поп пожимает плечами в своём ярко-жёлтом свитере с изображением какого-нибудь Бэтмена или Гомера Симпсона.

– Не знаю. Как ты, через «Фейсбук»? Я обвиню его в убийстве прямо в офисе, опозорю перед всеми его коллегами…

– Да, супер. А он выкатит иск за клевету.

Хоть Поп и я не особенно разбирались в законах, мы поняли, что это не лучшая идея. Он вздохнул:

– Лили, она что-нибудь предпримет? Со своим отцом?

У меня в голове был тот же вопрос, настойчивый и без ответа.

– Думаю, да. Но ему нужно время.

– Тогда расслабься. У бывшего полицейского больше возможностей, чем у тебя, у меня или у кого-либо другого.

– Да, ты прав, я знаю. Но всё это так странно!

– Могу себе представить. Подними себе настроение, вспомни о сыне Фраше, который получил твоё сообщение… Если он совершил что-нибудь плохое, то он на грани самоубийства!

У меня внутри всё сжалось.

– Я не хочу никого доводить до самоубийства…

– Ну вот! Ты всегда хочешь остаться хорошим! Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Пусть его мучает совесть – и пусть замучает до смерти. Так лучше?

Я снова улыбнулся.

– Да, так лучше.

– Ну вот и отлично. Держи меня в курсе. И перестань выдумывать призраков: это противно.

Четверг, 3 августа 2017 г.,

10 часов 33 минуты (на моём телефоне).

Ясно.

Вчера вечером я получил в «Фейсбуке» короткое сообщение от Арно Фраше: «Вы кто?»

Я представил себе тринадцатилетнего мальчишку, симпатичного и круглолицего, каким я его видел на фото, в волнении грызущего ногти перед экраном компьютера. Я был собой недоволен.

Отвечать я пока не стал.

Я ждал новостей от Лили.