Та, что приходит ночью

Мы с Лили согласились, чувствуя себя неловко. Неудивительно, что он был полицейским и пожарным: этот человек умел подчинять себе. Представляю, каково приходилось Лили в детстве… У её отца тяжёлый характер. Напротив, официантка (я наконец понял, что это мадам Верней) Верней была хорошенькой миниатюрной женщиной, улыбчивой и смешливой, Лили похожа на неё как две капли воды. Я думаю, что две противоположные силы уравновешивались, что так пошло на пользу Лили… И я позавидовал.

Мы вышли из бистро со смешанными чувствами, как и после нашего похода в дом престарелых. Я не стал рассказывать Лили про сообщение в «Фейсбуке», но спрашивал себя, не совершил ли я глупость. Она задумалась, глаза её были печальны.

– Лили, я хочу тебе кое-что рассказать.

Когда я признался ей в своём промахе, она только пожала плечами:

– Это было не очень умно, но что сделано, то сделано.

– Твой папа меня убьёт…

Она рассмеялась.

– Никого мой папа не убьёт. А тебя ещё и полиция обругает. Но, в конце концов, они получат кассету благодаря тебе. Так что не переживай.

– А если они будут меня допрашивать? Если спросят, как я её нашёл? Не могу же я сказать, что путь мне указал призрак!

– Я же говорила тебе, Мало: все местные мальчишки издавна шастают по Замку. Просто ты оказался более любопытным, чем другие.

– Думаешь, надо так и сказать? Что я нашёл её случайно?

– Во всяком случае, я так сказала отцу. А что ещё ты можешь сказать? Не будешь же рассказывать про рисунки своей сестры и ваши бредовые сны?

Конечно, нет. Я не хочу закончить свои дни в психбольнице. Я не сказал этого вслух, но так напряжённо об этом думал, что Лили обо всём догадалась и ответила мне:

– Вот именно. Ты просто маленький парижанин, которому ужасно скучно. Это же похоже на правду?

Я улыбнулся.

– Очень даже.

Мы дошли до моего велосипеда, стоявшего у стены почты. Она похлопала меня по плечу.

– Возвращайся домой и постарайся успокоиться. Когда я что-нибудь узнаю, я позвоню. Договорились?

Я послушно кивнул. Пока я садился на велосипед, Лили поспешно вернулась, роясь в сумочке.

– Постой, я забыла! – Она протянула мне мои часы. – Жером их нашёл. Наверное, ты забыл их в комнате 202.

Я смотрел на бирюзовый «свотч», который мне так нравится: это подарок Попа. Как я мог оставить часы в комнате мсье Фраше? Что-то здесь не клеилось. Ничего не клеилось. Озадаченный, я надел часы на запястье.

– Поблагодари его…

– Обязательно. Пока, Мало.

Тут я заметил, что часы показывают три и стоят. Я их встряхнул, но безрезультатно.

В полном расстройстве я мчался к Дому под соснами на автопилоте. Мне вовсе не хотелось возвращаться, но нужно было как-то отвлечься, и жертвой пал велосипед: приехав, я увидел, что шины буквально дымятся!

Измученный, весь в поту, я прислонил велосипед к решётке; мне совсем не хотелось сейчас встречаться с родителями, делать вид, что всё в порядке, натягивать на лицо улыбку. Голова гудела от множества вопросов без ответа, мне нужно было с кем-то поговорить, но вокруг не было никого, только монстропланты. Все мои друзья были на каникулах, на разных пляжах. Это приводило в отчаяние.

Я сел на землю и послал Попу эсэмэску:

«Отец Лили собирается обратиться в полицию. Боюсь до смерти».

Прошёл час, а ответа всё нет. Или там, в Бретани, плохо со связью? Зато я заменил батарейку в часах. Они снова тикают, но я не могу отделаться от мысли, что их остановила Полина…

Суббота, 5 августа 2017 г.,

8 часов 10 минут.

Солнце в дымке.

Сегодня ночью снова трясло.

Как обычно, в три часа утра. Я не спал. Я вообще не сплю по-настоящему, разве что подремлю. Я тоже плаваю между двумя мирами, смешав кошмары и реальность.

Я включил ночник.

Я поднялся, повернулся лицом к стене. Когда это началось, я дрожащим голосом позвал:

– Полина…

Стена изогнулась под жужжание насекомых. Сердце моё колотилось, казалось, оно готово взорваться, как реактор.

– Полина, я сделаю всё, что могу, обещаю… Жанна мне всё рассказала, я делаю всё, что могу…

И тут появилось её лицо. Целиком. Глаза, нос, губы. Её нельзя было не узнать.

За пределами моего поля зрения я почувствовал присутствие ещё кого-то. Я повернул голову: Жанна, в белой ночной рубашке, с куклой в руках стояла в раскрытой двери. Вместе со мной она наблюдала появление Полины, которая полностью показалась перед нами: на стене появилась девичья фигурка – руки протянуты, рот открыт, как будто она зовёт на помощь, как будто хочет материализоваться в комнате, но камни, цемент, старые обои и свежая краска не пускают, держат её в плену.

Мы с сестрой переглянулись, и внезапно страх нас отпустил.

В этой обстановке ужаса Жанна спокойно вошла в мою комнату, села рядом. Её тёплое тело прижалось ко мне. Я повернулся к Полине и повторил уже спокойнее:

– Я тебе обещаю, этим уже занимаются.

И с лёгким шипением девочка словно сжалась, потом исчезла полностью.

Стало тихо.

Мы с Жанной сидели неподвижно, прижавшись друг к другу. Потом я спросил:

– Как ты, Детёныш?

Она покачала головой.

– Спать хочу.

– Так иди и ложись. Ладушки?

– Ладушки.