Та, что стала Солнцем

Чэнь улыбнулся, глубокие вертикальные морщины на его щеках стали еще глубже, теперь они напоминали шрамы от кинжала.

– Конечно.

Новый дом супружеской пары Чжу и Ма представлял собой простую комнату в казарме, хотя Чжу увидела, что ее наспех украсили красными лентами, которые в прошлой жизни были частями военного знамени. Дневной свет проникал в отверстия в грубых деревянных стенках, отчего комната производила впечатление детского домика в бамбуковом лесу.

Ма сняла вуаль. Висящие на шпильках для волос украшения тихо позвякивали друг о друга, когда она села на кровати рядом с Чжу. Чжу заметила, что она села дальше, чем села бы от женщины, но ближе, чем от мужчины. Как будто вместо того, чтобы быть Чжу Чонбой, Чжу относилась к той же категории, что и генерал-евнух: ни женщина, ни мужчина. Эта мысль пробрала ее неприятной дрожью. Она понимала, что, открыв свою тайну Ма, она на какую-то долю увеличила риск разоблачения в качестве незаконного обладателя великой судьбы. Больше всего ее тревожило, на какую именно долю. «Риск – это только риск», – напомнила она себе. Если бы это была уверенность, она бы никогда так не поступила. Она старалась не думать о том грозном ощущении движущей силы, которое беспокоило ее после Цзянькана. «Риском можно управлять».

Она волевым усилием прогнала эти мысли и приняла веселый вид.

– Ну, спасибо Чэнь Юляну, это не совсем та свадебная романтика, о которой я всегда мечтала!

Ма шлепнула ее по руке. Неподвижная белая маска грима не шла ей. Чжу недоставало живости ее подвижного лица.

– О чем это ты? Монахи не мечтают о своей свадьбе.

– Ты права, – с притворной задумчивостью ответила Чжу. – Посмотри на Сюй Да. Я уверена, ему никогда даже не приходило в голову ждать свадьбы, он просто идет и делает, что хочет.

Полоска свободной от белил кожи вдоль лба Ма стала красной.

– Вы с ним?..

Чжу потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл ее вопроса.

– Храни нас Будда! – Ее на мгновение охватил настоящий ужас. – С женщинами! Не со мной.

– Я не имела в виду «дождь и облака»[33], – сердито сказала Ма, хотя, конечно, именно это она и имела в виду. – Но он наверняка знает.

– Ну, я ему никогда ничего не говорила, – ответила Чжу, преодолев нежелание произносить это вслух. – Но он знает обо мне больше, чем кто-либо другой. Он мой брат. – И, заметив виноватый взгляд Ма, прибавила: – Чэнь Юлян берет его в заложники не из-за тебя. Пусть ты выросла в семье Го, но Чэнь Юлян не посчитает это достаточным поводом сомневаться в моей преданности. Он просто принимает меры предосторожности. Он человек умный и не хочет никаких неожиданностей, когда наступит момент столкновения.

Лицо Ма под гримом было неподвижным.

– Преданность. Ты ведь ему в любом случае помогла бы?

Чжу вспомнила о привязанности Ма к Суню. Она мягко сказала:

– Я понимаю, что ты чувствуешь, Ма Сюин. Мне Чэнь Юлян нравится не больше, чем тебе. – Но ее холодная, прагматичная сторона видела сильную сторону его позиции.

Мимо дома с топотом проходили отряды, их тени падали сквозь щели в стене на подметенный земляной пол. Из соседней двери доносились булькающие звуки и резкий запах вареной свиной требухи. Ма внезапно сказала тихо, с отчаянием:

– Не делай этого. Не помогай ему. Присягни на верность Правому министру Го и Сунь Мэну, заставь их действовать, но не отдавай ему Сюй Да…

Надежда Ма напоминала взгляд на мир сквозь крылышко насекомого: этот мир был размытым по краям вариантом самого себя, в нем линия истории неизменно стремилась к доброте и порядочности. Ма всегда чувствовала так безрассудно-сильно, и это было так прекрасно, что, когда Чжу видела ее эмоции, ей казалось, что ее собственный внутренний ландшафт похож на голое, растрескавшееся дно озера. Она с сожалением покачала головой:

– Подумай, даже если бы у меня было время, сколько у меня солдат? Совершенно недостаточно. У Сунь Мэна их, наверное, больше, чем у каждого из других командиров, но против всех их вместе…

Слезы закипели на глазах у Ма. Наверняка она вспомнила смерть Малыша Го и его сторонников и представила себе, что то же самое грозит Сунь Мэну. Но, к изумлению Чжу, она яростно возразила:

– Нет, это ТЫ подумай! Если ты встанешь на сторону Чэнь Юляна и поможешь ему свалить Правого министра Го и его сторонников, ты противопоставишь своих людей другим Красным повязкам. Ты думаешь, твои воины останутся после этого прежними? Одно дело, убивать солдат империи Юань, а совсем другое – убивать других восставших. Ты об этом подумала? – Ее слезы остались непролитыми.

Чжу молчала. Победа Чэня над коалицией Го была столь очевидной, что она даже не собиралась выбирать, на какую сторону встать, а просто следовала по единственно доступному пути. И так как это был единственный путь, она всегда считала его неприятные последствия чем-то таким, что ей придется устранять, по возможности, когда наступит подходящий момент. Ей никогда не приходило в голову, что она с ними может не справиться. Она нахмурилась:

– Лучше иметь солдат с подорванным боевым духом, чем совсем не иметь солдат.