Та, что стала Солнцем

– Лю Футон считал, что он будет править просто потому, что ты в его власти, – продолжала Чжу. – Он позаимствовал твою силу, чтобы завоевать доверие народа, и думал, что это сделает его великим. Но когда дошло до дела, оказалось, что его желание было недостаточно сильным. – Трещали кузнечики в сгущающемся мраке под деревьями. – Не думаю, что Лю Футон родился великим. Но это не должно было иметь значения. Если хочешь добиться не той судьбы, которую дали тебе Небеса, придется пожелать другой судьбы. Придется сражаться за нее. Страдать ради нее. Лю Футон никогда не делал ничего сам, поэтому, когда я отнял тебя у него, у него ничего не осталось. Он стал ничем.

Ребенок молчал.

– Я тоже не была рождена с обещанием величия. Но теперь оно у меня есть. Небо дало мне его, потому что я этого хотела. Потому что я сильная, потому что я боролась и страдала, чтобы стать тем человеком, которым мне нужно стать, и потому что я делаю то, что надо делать.

Произнося эти слова, она взялась за рукоять своей сабли. Это необходимо сделать, понимала она. Когда в мире существуют два Небесных Мандата, судьба старого – закончиться, чтобы новая эра могла родиться.

И все же.

Чжу стояла в темноте и вспоминала, как Ма обнимала этого ребенка, ее лицо, полное любви к этой маленькой жизни. Ма, которая всегда заставляла ее находить другой путь.

«Но это единственный путь». Свет факелов далекого Цзянькана скользил по речным волнам, которые набегали на берег с медленным, ритмичным плеском. «Это единственный способ получить то, что я хочу».

Так долго она гналась за величием только для того, чтобы выжить. Но без Чжу Чонбы эта причина перестала существовать. Чувствуя, что она вытащила из себя нечто такое, на что ей не очень хочется смотреть, Чжу подумала: «Мне не обязательно это делать. Я могу уехать, отправиться куда угодно и быть кем угодно и всетаки выжить…»

Но как только она это подумала, она поняла, что не откажется от величия. Ни ради жизни ребенка, ни даже ради того, чтобы предотвратить страдания людей, которых она любит и которые любят ее.

Потому что это то, чего она хотела.

Восходящая луна осветила профиль Сияющего Князя, глядящего на воду. Он улыбался. Этот момент был похож на задержку дыхания после вдоха: неподвижность, полная неизбежности выдоха.

«Это то, что я выбираю».

Не отрывая глаз от далекого берега, Сияющий Князь произнес своим певучим, неземным голосом:

– Лю Футон никогда бы не стал правителем. Но и Чжу Чонба тоже им не станет.

Зашуршали ивы, и Чжу поняла, что если посмотрит туда, то увидит голодного призрака, который раньше был ее братом. Все эти годы о нем никто не вспоминал, потому что его имя присвоил некто живущий.

– Не станет, – согласилась она. Она обнажила саблю и услышала знакомый звук клинка, плавно выходящего из ножен. Теперь ее левая рука стала сильнее, и она не дрожала. Когда ребенок начал поворачиваться к ней, она мягко сказала:

– Продолжай смотреть на луну, маленький брат. Так будет лучше. И когда ты родишься снова, столетия спустя, обязательно прислушайся, и ты услышишь мое имя. Его будет знать весь мир.

Цзянькан. Пятый месяц

Почти через два месяца после второго, более спокойного захвата Цзянькана Красными повязками Ма получила сообщение, что ей следует приехать к Чжу в Цзянькан. Если ты не солдат, из Аньфэна до него всего несколько дней езды. Переправляясь через лениво текущие летние воды Янцзы, Ма восхищалась видом утонувшего в листве города, на улицах которого кипела бурная деятельность. Только кое-где еще виднелись сгоревшие здания, оставшиеся после первой попытки Малыша Го занять город. Уже казалось, что это было целую жизнь тому назад. Солнце жгло немилосердно, когда они с Чан Юйчунем, ее сопровождающим, ехали мимо тарахтящих маслобойных заводов и мастерских по производству шелка, направляясь в центр города. Группа скромных деревянных строений окружала каменную парадную площадь, единственное свидетельство существования древних династий, правители которых сидели здесь на троне. Юйчунь бросил на эти строения недовольный взгляд и сказал:

– Командир Чжу говорит, что планирует построить другой дворец. Нечто более достойное, с красивыми каменными стенами и тому подобным.

– Достойный Сияющего Князя? – спросила Ма. На лице Юйчуня промелькнуло смущение:

– Э-э…

– Что?

– Произошел несчастны… Ну, все равно, период траура закончился. Мы соблюдали траур месяц. По… но мы больше не называем его Сияющим Князем. Командир Чжу дал ему правильное храмовое имя. Я его забыл; вам придется спросить у него. – Посмотрев на лицо Ма, юноша встревожился: – Что не так?

Глубина собственного горя и гнева поразила Ма. Несмотря на то что Сияющий Князь присутствовал в самых ужасных ее воспоминаниях, в сознании всплыло только самое недавнее: желание защищать его, которое возникло, когда она прижала это маленькое теплое тельце к себе. Это воспоминание, доселе дремавшее, теперь всплыло, и ей стало только хуже.