Та, что стала Солнцем

– И что случится тогда?

– Тебя поразит стрела другого лучника, – быстро ответил Юйчунь.

– В таком случае этот монах помолится, чтобы никакая стрела его не поразила. И меч тоже. Или копье. – Она помолчала. – Какие еще есть варианты гибели в бою?

– Ха, ты думаешь, что сможешь получить у Неба стопроцентную гарантию? – хмыкнул Юйчэнь. – Невозможно молитвами отвести гибель, предназначенную тебе судьбой, монах.

Чжу ушла, стараясь не думать о мрачном комментарии Юйчэня. Она Чжу Чонба, и она достигнет величия, а сейчас ей необходимо придумать, как сделать так, чтобы это произошло. Она вышла из лагеря, облегчилась, потом пошла по берегу реки к дамбе и добралась до озера.

С головокружительно высокого склона на противоположном берегу озера на нее безмятежными взглядами уставилось целое поле гигантских статуй бодхисатвы, каждая в три раза выше человеческого роста. Чжу с беспокойством подумала: Небеса следят за ними. Местная легенда гласила, что статуи раньше принадлежали древнему храму, который соскользнул со склона холма и погрузился в воды озера, где стал обителью лис и других духов – нелюдей. Чжу, которая никогда не видела других духов, кроме призраков людей, всегда сомневалась в их существовании. Но в темной, неподвижной поверхности озера было нечто такое, что заставляло верить в их существование.

Она села, скрестив ноги, на пропитанную водой землю и еще раз обдумала свою проблему. Лучшим решением было бы совсем не допустить столкновений двух армий. Может быть, если бы она сумела разрушить мост… но это легче сказать, чем сделать. Ничто, кроме землетрясения, не могло разрушить каменный мост эпохи Тан, а этот простоял уже пять столетий. Что она может с ним сделать?

Она посмотрела на далекие статуи. И впервые заметила, что они слегка наклонились вперед, будто хотят сообщить ей нечто важное. А вчера они стояли так же? Стоило ей только подумать об этом, как она заметила еще нечто новое: какой-то ропот слышался из глубины земли, такой тихий, что она его скорее ощущала, чем слышала, казалось, это трутся друг о друга кости земли. И в тот момент, когда она поняла, что это за звук, ее мечущиеся мысли успокоились, и ее охватило чувство облегчения: она нашла решение.

Все эти годы она все готова была отдать, чтобы только Небеса ее не замечали, стараясь, чтобы там не узнали, что она живет жизнью Чжу Чонбы. Чувствовать себя в безопасности можно было только спрятавшись, словно она была крабом внутри взятой им взаймы ракушки. Но так было в маленьком, упорядоченном мирке монастыря. Теперь она видела – с ужасом, – что ни один человек не в силах достичь величия во внешнем мире. Это невозможно без поддержки воли Небес. Чтобы добиться успеха, ей необходимо призвать на помощь Небо, и чтобы Небо оказало эту помощь не ей, а Чжу Чонбе, человеку, которому судьбой предназначено достичь величия.

Она едва дышала. Намеренно привлечь внимание Небес означало рискнуть всем. Она жила под видом Чжу Чонбы так долго, изо всех сил стараясь не замечать разницы между ними, не признаваясь в этом даже себе самой, но теперь ей придется по-настоящему быть им. Ей придется поверить в это так сильно, чтобы, когда Небо посмотрит, оно увидело бы только одного человека. Одну судьбу.

Это будет самое рискованное дело в ее жизни. Но если она хочет добиться величия, ей придется встать и заявить на него права.

Так как Небеса далеко, необходимо иметь определенное оборудование, чтобы привлечь их внимание. Следуя указаниям Юйчуня, Чжу направила коня на дальний край лагеря, где поставили свои палатки старшие командиры Красных повязок. В конце концов оказалось легко найти того, кого она искала. Возле одной палатки был установлен ряд ведерок таким образом, что вода капала и текла из одного в другое. К удивлению Чжу, ящик, установленный над одним из ведерок, вдруг открылся и выплюнул бусину, которая скатилась по проволоку в кучку таких же бусин. Это были водяные часы. Хотя она читала о подобных устройствах, она никогда их не видела: часы показались ей волшебными.

Владелец часов вышел из палатки и нахмурился, глядя на него. Цзяо Юй, инженер Красных повязок, носил тонкую бородку ученого-конфуцианца, и на его лице застыло выражение измученного человека, окруженного глупцами, которым нужно непрерывно что-то вдалбливать. Он угрюмо спросил:

– Вы настоящий монах?

– Почему все задают монаху один и тот же вопрос?

– Мне кажется, принято считать, что монахи в монастыре дают клятву никогда не убивать, – ответил Цзяо. – А вы носите меч. – Он протиснулся мимо Чжу.

– Только потому, что генерал Го заставил этого монаха его взять, – объяснила Чжу, идя вслед за Цзяо, который подошел к тележке, запряженной ослом, и стал копаться в куче обрезков металла и дерева. – Он сказал, если этот монах его не возьмет, он водрузит его голову на стену.

– Это похоже на генерала Го, – проворчал Цзяо. – Он совершал вещи и глупее, чем обезглавить монаха. Например, привел нас сюда ради лобового столкновения с армией ху, которая в два раза больше нашей и в пять раз лучше.