Та, что стала Солнцем

– Да, генерал, – ответил Шао и ударил себя кулаком в грудь в знак согласия. Но этот жест маскировал дерзкую улыбку, лишенную раскаяния. Что-то в этом заставило Оюана содрогнуться: призрачное прикосновение крови, предательство и судьба.

11 У стен Лу. Второй месяц

Чжу сидела рядом с Сюй Да у костра, пока солдаты разбивали лагерь, и отмечала все перемены на его таком знакомом, красивом лице. Его скулы выделялись резче, и в глазах появилась незнакомая тень. Отросшие волосы стояли дыбом, как шерсть у храмового тибетского пса. Без серой одежды, в которой только и видела его обычно Чжу, он казался другим человеком. Опасным, неизвестным человеком. Бандитом. Сюй Да тихо сказал:

– Посмотри на нас теперь. Достойная похвалы пара монахов, а? – Тень появилась не только в его глазах, но и в голосе. Раньше он был смешливым, добродушным монахом, но сейчас она видела, какой ущерб нанесла ему новая жизнь. – Я не собирался, знаешь ли. Нарушать свои клятвы.

Поразительно было услышать это от него, ведь он никогда не был особенно набожным. В первый раз переспал с девушкой в тринадцать лет, и потом Чжу казалось, что совесть никогда не мучала его по поводу многочисленных женщин.

Как будто понимая, о чем она думает, он сказал:

– Не ту клятву. Та клятва ничего не значит. Я не собирался убивать. – Тень на его лице проникла вглубь, превратившись в сожаление и горечь. – Сначала.

Шипели зеленые ветки в костре. Чжу смотрела на собирающиеся на срезах пузырьки, похожие на пену у рта мертвеца, и вспоминала убивших ее отца бандитов, словно видела их одновременно глазами двух разных людей: мальчика и девочки. Она гадала, не стал ли сейчас отец одним из тех неоплаканных призраков, которые проплывали у самой границы круга света от их костра.

Сюй Да продолжал:

– После того как я узнал о гибели монастыря, я остался в одной из монастырских деревень. Я не брал с них плату, потому что кому бы я ее относил? Поэтому они меня некоторое время терпели. Но потом пришли бандиты. Они узнали, что монастырь больше не защищает деревню. Когда они явились в дом, где я был, они рассмеялись мне в лицо. Монах! Безобидный, да? Но когда один из них схватил меня, я его толкнул. У него за спиной оказался камень, он упал и разбил об него голову. – Он на мгновение замолчал. – Я хотел жить, поэтому выбрал жизнь. А после того как я присоединился к бандитам и они начали слушаться меня, я отнял еще больше жизней. Намеренно. Хоть и понимал, что после нового рождения меня ждет страдание.

Чжу смотрела на его опущенную голову, на лицо, бронзовое и кажущееся худым при свете костра. Она вспоминала о молитве на мосту и как Небо ответило на нее, уничтожив десять тысяч человек. Она не молилась об их смерти, но она произошла из-за нее, и Чжу была ей рада. Она тоже нарушила свою клятву, из-за своей мечты.

Она обняла рукой широкие плечи Сюй Да и притянула его к себе. Мышцы дрожали у него под кожей, как у испуганного коня. Другой рукой она повернула к себе его лицо, так близко, что лбы соприкасались, и сказала ему решительно: «Все это только означает, что мы должны прожить эту жизнь не зря».

Он уставился на нее. Она уловила то мгновение, когда в нем затеплилось облегчение от того, что он снова нашел ее и готов следовать за ней. Тени на его лице уже разрушались. Сквозь трещины их она снова увидела в нем мальчика. Он с удивлением произнес:

– Кем ты стала, пока мы жили врозь?

Она улыбнулась:

– Тем человеком, которым мне всегда полагалось быть. – И пока она будет этим человеком в глазах Неба и даже в собственном воображении, она сумеет сохранить это драгоценное новое чувство: судьбу, которая толкает ее вперед, в будущее. В жизнь. – И когда-нибудь я стану великой.

Потрескивал огонь, вода испарялась из ее одежды и покрытой пятнами рубахи и брюк Сюй Да. Он сказал:

– Помнишь, я всегда говорил, что ты не превратишься в один из тех высушенных плодов папайи в храме медитации? Еще когда ты была ребенком, твоя мечта была сильнее, чем у всех, кого я знал. – Когда он говорил, его щека терлась о ее руку, и их неосознанная близость снова вырастала в них, подобно виноградной лозе. – Услышав такое от любого другого, я бы подумал, что этот человек просто выдувает мыльный пузырь. Что вообще это значит – быть великим? Но когда это говоришь ты, я в это верю.

Люди говорят, что, прожив один-единственный день без дорогого друга, чувствуешь, что прожил три осени. В первый раз после разрушения монастыря Чжу позволила себе осознать, какими долгими были месяцы без него, и испытать облегчение от их воссоединения. Отстранившись и тепло глядя на него, она сказала:

– Мне для этого понадобится твоя помощь, старший брат. Прямо сейчас мне предстоит трудная задача. Мне надо взять Лу.

– Город Лу? – Сюй Да посмотрел на нее: – А сколько людей твои начальники дали тебе для этого – меньше тысячи? Он обнесен стеной!