Та, которой не стало. Волчицы. Куклы

Совместная жизнь налаживалась. За весь день Жюлия ни секунды не оставалась со мной наедине. Скоро я заметил, что она старательно избегает этого. Она делала так, чтобы Аньес или Элен постоянно были с нами; меня просто восхищала ее способность измышлять все новые сюжеты для разговора. С вожделением женщины, лишенной развлечений, она вникала в жизнь двух сестер, вынюхивала запретные темы, а затем, ушки на макушке, втайне настроенная недоброжелательно, но внешне лучащаяся дружелюбием, принималась кружить вокруг да около. Инстинктивно во всем соглашалась с Элен. К Аньес же, наоборот, относилась с едва заметной снисходительностью, на что та, любезная, но настороженная, отвечала улыбкой, ничем не выдавая, что у нее на уме. Было решено, что Жюлия пробудет у нас пять дней. Достанет ли у меня сил и присутствия духа не допустить какой-нибудь оплошности? Я был уверен, что нет. Я не мог согласиться, чтобы Жюлия уехала, так и не объяснившись со мной. Ее непонятное молчание приводило меня в возбуждение, с которым мне не удавалось совладать. Как оказаться с ней один на один?.. А если зайти в ее комнату… Глупо. Есть риск спровоцировать взрыв, которого я так опасаюсь. Ночь я провел без сна. Жюлия тоже. Наши комнаты были рядом, и я всю ночь слышал, как скрипела ее кровать. Слышал я и поскрипывание половиц в коридоре, кто-то подслушивал — то ли Аньес, то ли Элен…

Наутро я застал сестер в столовой. Увидев меня, они замолчали, вскоре Аньес вышла.

— Бернар, — прошептала Элен, — я добилась от Аньес обещания никого не принимать в течение этих пяти дней. Надеюсь, вы ничего не сказали Жюлии?

— Ничего.

— Благодарю. Тем лучше… Мне кажется, вы не очень приветливы с ней.

— К сожалению, я вижу ее такой, какова она на самом деле.

— Конечно, если бы вам пришлось с ней жить! Но потерпеть пять дней!.. Ну же, Бернар, небольшое усилие. Вы постоянно выглядите унылым, натянутым, обеспокоенным.

— Извините, я столько всего пережил… Я еще не окончательно оправился от плена, в этом все дело.

— Только ли в этом?.. Нет ли еще чего?

— Нет, Элен, уверяю вас…

— Порой у меня возникает ощущение, что вы не торопитесь… жениться на мне.

— Не то, Элен, совсем не то. Просто мы не одни. У вас Аньес. У меня Жюлия… Все не так просто.

Элен, несомненно пораженная необычностью этой ситуации, задумалась, затем сказала:

— В денежном отношении вы независимы от Жюлии?

— Полностью. Все, чем я владею, заработано мною.

— У нее есть на что жить, не рассчитывая на вашу помощь?

— Я никогда ей не помогал.

— Если мы уедем… поселимся… далеко… будет ли она держаться за вас? Вы понимаете, о чем я… По-моему, она очень привязана к вам.

Настал мой черед призадуматься. Выпустит ли меня Жюлия?.. А Аньес?.. Откажется ли от меня она?.. Будущее представлялось мне огромной черной стеной.

— Я не могу вам ответить, — признался я.

— Тс-с, кто-то идет!

Вошла Жюлия, протянула руку Элен и, нагнувшись ко мне, поцеловала меня.

— Доброе утро, мой маленький Бернар. Все в порядке?

Она гладила меня по волосам, по щеке. Я был ее братом, потерянным и вновь обретенным с помощью чуда. Подобные проявления чувств выглядят совершенно нормальными. Только не для меня! Я недовольно ц опасливо отстранился. В этих нежностях было нечто чудовищное и зловещее. Господи! Все эти женщины, упорно пытающиеся удержать меня в шкуре Бернара… Если, на свою беду, я перестану анализировать их ухищрения, кончится тем, что я поддамся внушению. Потеряю чувство своего подлинного «я». Притворяться сразу на три фронта! Это становится мне не по силам.

— Забыла рассказать тебе, — завела разговор Жюлия, — дочка Полаков умерла. У бедняжки было воспаление легких. Помнишь, ты так любил играть с ней?

— Да, — тихо отвечал я, — помню. Очень печально. А что стало с Андре Лубером?

Жюлия удивленно взглянула на меня.

— Я часто думаю о нем, — продолжал я. — Мы играли в мяч — он, Марсель Биб и я.

Жюлия не могла знать, что в течение нескольких лет я был доверенным лицом Бернара. Эти походя брошенные мной имена смущали ее. Мы, как дуэлянты, что по ничтожным мелочам оценивают силы противника, ловили взгляд друг друга.

— Марсель уехал, обосновался в Тюле, — ответила Жюлия и улыбнулась специально для меня; я понял, что она меня ненавидит.

— Оставляю вас с вашими воспоминаниями, — сказала Элен, поднимаясь из-за стола. — Мне нужно выйти за покупками.

Она, должно быть, была в восторге от того, что присутствие Жюлии помешает мне встретиться с Аньес с глазу на глаз.

— Нет, нет, — воскликнула Жюлия. — Я хочу вам помочь. Одеваюсь и иду с вами.

— Останьтесь лучше с братом!

Но от Жюлии не так-то просто было отделаться. Впервые мне стало чуточку повеселее. Однако я не отказался от мысли вызвать ее на объяснение. Чем дальше, тем больше увязала Жюлия в ситуации, аналогичной моей. Ей становилось все сложнее вывести меня на чистую воду, не выставив себя при этом в неприглядной роли комедиантки. Зря я переволновался. Так мне по крайней мере казалось в эту минуту.