Та, которую я...

— Ладно, достаточно. С тебя хватит. Ты справился, успокойся. Сейчас проведу ритуал Пожалования…

Аристократка пошарила рукой по софе, и извлекла, видно, приготовленный заранее тусклый браслет. Подняла его в вытянутой руке и провозгласила:

— Да будет так! Отныне ты соломенный полубарон! Вот тебе фамильная драгоценность рода Заарр!

И жеманно размахнувшись лишь одной кистью, швырнула его мне, растопырив пальцы.

Он само собой не долетел и плюхнулся в навозную жижу — в двух шагах от меня.

«Неужели графиня до того безумна, что запросто мне, незнакомцу, доверит магию?! — с надеждой забилось в моей голове. — Вот он мой шанс! Еще потерпеть немного и…»

Кинувшись вперед, я поднял украшение, старательно вытер его о штанину и нацепил себе на запястье.

Огляделся, злорадно нахмурившись, и, резко выбросив руку с браслетом в сторону зевак, шепотом протараторил боевое заклинание…

Десяток человек, будто внезапным порывом ураганного ветра, отшвырнуло от изгороди на несколько метров.

Ничего себе!

Толпа ахнула и пришла в беспокойное движение.

«И впрямь рабочее магическое оружие?! — удивился я, до этой секунды склоняясь больше к тому, что происходящее — очередной розыгрыш. — Так. Против графини оно не подействует, но сбежать мне очень даже поможет».

— Я забыла уточнить, что мой особый ритуал, который я только что для тебя провела, называется «Запах мечты», — хохотнула Агата. — Происхождением-то ты не вышел, так получай — что заслужил.

Вот же я наивный дурень! Раскатал губяки! Но мне так хотелось верить в благоприятный исход. Точно, как осужденный на казнь, уже положив голову на плаху, под занесенным над ним топором всё еще надеется на чудесное спасение…

Ведь я отлично знаю, что любой ритуал с наделением фамильной магией должен проходить у Родового Очага.

И тотчас едва шевеля губами, произнес следующее заклинание и неприметным движением повернул браслет к очередным «жертвам».

Но с «жертвами» ничего не случилось. «Жертвы» продолжали весело гоготать и тыкать в меня пальцами.

Ясно, побрякушка — фальшивка, а Агата сама втихую применила магию в прошлый раз, чтобы ввести меня в заблуждение и создать впечатление, будто бы это сработал мой браслет.

Ждет, наверное, моего опрометчивого хода, чтобы публике стало еще занятнее.

Я попытался сдернуть псевдофамильное украшение с руки, но оно не поддавалось…

Так вот в чем дело! Это непросто насмешка, это еще и своеобразная «каторжная цепь» для меня!

Графиня поняла, что я наконец-то распознал подвох, и самодовольно хохотнула:

— Видно, поспешила я заклеймить тебя «полубароном», ты ведь по сущности своей, пожалуй, обычный червь навозный… Деревенщина — ровно такая, какой ты и выглядишь. А казалось, что ты другой.

Мне нестерпимо захотелось враз покончить с этим затянувшимся балаганом. Хватит уже потешать самодурку и ее тупоголовых приспешников!

Напросились!

Меня так и подмывало довести всё до крайней черты, чтобы я завис на краю гибели, попал в смертельную опасность наверняка — и тогда они узнают! И тогда они увидят мою мощную защиту! Всех уничтожу одним махом!

Правда, не я, а амулет…

Селена ведь не будет жестока к своим подданным.

А амулет уже проверен! Превращать моих обидчиков в свеженькие трупы он весьма горазд!

— Я желаю бросить вызов самому сильному воину! — выкрикнул я, багровея от гнева, и готовый идти до последнего. — Обещаю вам незабываемое зрелище!

— Ага, — усмехнулась знатная дама, пренебрежительно скривившись. — Бросьте его псам… Шучу! Не хочу слишком рано избавляться от такой забавной игрушки.

Горожане и агатцы стали медленно расходиться, после того как Агата удалилась. А меня так и оставили в загоне.

Я сделал несколько попыток выбраться из него, но, как выяснилось, «дарованный» мне браслет стал моим магическим тюремщиком. Он не выпускал меня за периметр, огороженный изгородью.

Ко всему прочему я не мог и использовать свои гравитационные возможности — ни скакнуть, ни взлететь…

Графиня не оставила для меня ни лазейки, даже той, о которой она и не подозревала.

Тут я вспомнил, что когда-то ткнул Акакия мордой в кучу навоза. Вот мне и аукнулось. Сам очутился на его месте, оказался в его тогдашнем положении в буквальном смысле. Но того хмыря, я ведь за дело наказывал!

А меня-то за что? Ради веселья? Или всё же за недопонимание, возникшее при встрече с Агатой на ручье? Да кто ж этих баб поймет?!

* * *

С каждым днем всё меньше подходило ко мне ротозеев. Да как им еще было поглумиться надо мною? Побросать в меня камешки, словно малые дети?

Ну, покричат мне что-нибудь обидное и унизительное, показывая свое мнимое превосходство, дескать, они лучше меня, достойнее и свободнее.

На том их фантазия иссякала.

Агата не появлялась, будто бы начисто позабыла обо мне. И меня частенько стали посещать тревожные предположения: неужели придется тут, по уши в дерьме среди грязных свиней, сгнить мне заживо и окочуриться? И не помогут мне ни амулет, ни Селена, а свиньи с удовольствием сожрут мой охладелый труп.

Но я крепился и гнал подобные мысли прочь.