Та, которую я...

Хотя бы поначалу. Но этого будет достаточно для того, чтобы вызвать у дочери вождя незатухающий гнев, и она сама прикончит его, но не сразу…

Однако «надутый индюк» не подавал признаков жизни, и я, тщательно проверив, убедился — он мертв. Мне даже стало обидно из-за того, что граф так легко отделался.

Его фамильные реликвии я сложил горкой на гладкой поверхности одного из крупных камней, покоившихся неподалеку, снял с себя амулет и положил его рядом.

Может, он впитает в себя родовую магию семейства Таарр? Подзарядится? Что от меня требовалось для совершения такой процедуры, я не знал, да и раньше амулет самостоятельно проделывал подобные фокусы.

Да и вообще нужна этому амулету подпитка, или он просто отбирает и обезвреживает чужую магию — для меня всё еще было загадкой.

Будучи в полном неведении я походил вокруг камня, часто на него поглядывая. Мне отчего-то непременно хотелось узнать: «поимеет» мой невзрачный пористый камешек эти сверкающие дорогие цацки или побрезгует?

Вроде бы я заметил легкое зеленоватое сияние. Мимолетно. Или это просто мозг выдал мне ожидаемый результат, чтобы я перестал его попусту напрягать.

Амулет я все-таки не стал сразу же забирать. Дал ему еще немного времени.

А пока решил похоронить своих соплеменников, но приблизившись к одному из них и заглянув в его лицо, неожиданно осознал, что это совершенно чужой мне человек, и я с ним практически незнаком.

Странно.

Человеком ВЕТРА я себя всё еще ощущал, такие позывы мне были приятны, но теперь никакого родства, никакой связи — ни кровной, ни духовной — с кочевым народом не чувствовал.

Удивленно хмыкнув, я оставил тела кочевников на прежних местах, вернулся к амулету, нацепил его на себя, а графские украшения сгреб ладонями.

Их можно передать роду Таарр, ведь любой представитель знатного семейства в состоянии управлять каждой фамильной реликвией. Но кто знает, на чьей стороне теперь будут родственники графа?

Да у них и своего родового магического оружия достаточно…

А вдруг после изъятия магии из этих украшений останется какой-либо след? Или цацки после принудительного контакта с амулетом уже превратились в никчемные безделушки?

Пожалуй, лучше их выкинуть.

И я, нисколько больше не сомневаясь, скакнул на противоположный относительно пологий склон и устремился вглубь гор. Допрыгав до приглянувшейся мне скальной площадки, отыскал узкую глубокую расщелину и одну за другой отправил графские фамильные драгоценности к темным недрам Луны.

Туда, где затаилась Тейя…

Глава 49

К стойбищу я добрался довольно быстро и еще засветло. Попутчиков не было, и я мог скакать и лететь, совершенно не таясь.

То, что меня совсем недавно безумно восторгало — теперь стало каким-то блеклым.

Вероятно, полыхнувший амулет привел меня в чувство. Вернул мое сознание в нормальное состояние, и я увидел окружающую реальность уже в ином свете.

Идеальное стойбище превратилось в унылое зрелище. Несколько перекошенных шатров, словно установленных кое-как — лишь бы не завалились. Повсюду бестолково слоняются косматые дикие люди, которых я раньше считал восхитительными представителями невероятного народа.

Но как же так?!

Я всем своим существом по-прежнему желал быть человеком ВЕТРА!

Но не таким, как эти варвары.

И теперь их жизненный девиз: «Куда подует ВЕТЕР, туда нам и дорога!» — говорил мне лишь о том, что эти люди не имеют в своей жизни никакой цели, ни к чему не стремятся, а просто существуют, как придется.

Быть может, в этом и заключается истинный смысл личной свободы?

Но меня такой смысл совершенно не устраивал.

Я подошел к шатру вождя и сообщил кочевникам, скучающим у входа, о гибели своих спутников, с которыми уходил к божественному тракту. Они лишь молча кивнули, даже не собираясь тут же доложить Мархоту о случившемся.

Задумавшись, я по привычке поплелся к шатру Мархи.

Чуть потоптавшись в нерешительности у входа, всё-таки отодвинул полог и нагло устремился в обитель своей благодетельницы.

От того, что я увидел — меня аж передернуло…

Внутренности шатра походили на грязный склад — какие-то безвкусные вещицы в хаотичном порядке занимали чуть ли не всё внутреннее пространство. Может, здесь и находилось что-то стоящее, даже на мой дилетантский искусствоведческий взгляд, но это трудно было бы быстро отыскать в этом нелепом нагромождении «непоймичего».

Впрочем, меня это ничуть не волновало.

Беспокойно искал глазами ТУ, КОТОРУЮ Я боготворил!

Грузное тело дочери вождя как обычно скромно покоилось в кресле-качалке. Она взглянула на меня недовольно и что-то прошипела резкое и унизительное.

Я не разобрал, что она сказала, поскольку был в ту же секунду неимоверно обескуражен и махом потерял дар речи и способность слышать.

Только мое зрение отрабатывало реальность на все сто процентов.

Где же тот светлый облик Мархи-Изабеллы?!

Безобразная дочь вождя теперь отчетливо виделась мне во всей своей «красе»…

И лишь сейчас я понял, почему Марха носила на голове накидку, и почему никто из воинов племени до сих пор не позарился на эту «небесную красоту»…

Тут же припомнил усмешки Феофана и его странные намеки.