Та, которую я...

Вдруг пламя Родового Очага метнулось к нему. И оно непросто коснулось его языками, а полностью объяло и поглотило, скрыв с глаз.

С затаенным злорадством я уставился вниз, на каменные напольные плиты, чтобы первым разглядеть кучку пепла, оставшуюся от самозванца…

Но как же я оторопел, когда пламя, взметнувшись высоко верх, устремилось обратно в очаг, а Акакий, этот гнусный хмырь, стоял на том же самом месте совершено целехоньким!

И тут же его «смешные» запонки так полыхнули ярко-зеленым светом, что стало больно глазам…

Я тупо плелся следом за всеми, в моей голове никак не укладывалось то, что произошло на моих глазах. Наверное, заметив мой встревоженно-озадаченный вид, ко мне подошел Балистар.

— Очаг его принял?! Вот этого хмыря?! Но как такое могло случиться? — едва шевеля губами, выдохнул я.

Хранитель усмехнулся, ухватив свою всклоченную бороду:

— А ты чего ждал? Возможно, он и вправду отпрыск брата нашего князя, а быть может, Очаг принял такое решение из-за надвигающейся войны…

Я хотел привести в порядок свои мысли на полигоне. Но его уж заняли. Лили обучала обретенного сводного брата базовым фамильным заклинаниям.

Я уселся прямо на землю поодаль и рассеяно наблюдал за яркими зелеными вспышками в вечерней полумгле. У Акакия пока не получалось, всё что он мог — это только «вспыхивать» и слепить зеленым светом.

Ну, хоть это меня радовало.

Не нравился мне этот «прыщ», неожиданно выскочивший как черт из табакерки. Он терпеливо дожидался своего часа, отсиживаясь до поры до времени в тихом углу княжества, и наверняка он полон амбиций. В общем-то, как и любой, прытко скакнувший — «из грязи в князи».

И мне было неважно: по праву крови он получил титул или Очаг просто пополнил число вояк с фамильной магией рода Даарр.

Я его, этого хмыря Акакия, тихо, но всем сердцем возненавидел.

Правда, он ведь мне ничего плохого и не сделал.

Но я чувствовал, что это всего лишь вопрос времени…

Глава 25

Этот поганец Акакий умудрился чуть ли не сразу же расположить к себе всё благородное семейство. Я с раздражением наблюдал, как весело с ним общалась и Аделаида. По-моему, она проводила с хмырем больше времени, чем того требовали семейные обязательства. На пару с Лили она обучала новоиспеченного аристократа светским манерам и, конечно же, фамильной магии.

Неприятную картину усугубляли те моменты, когда Лили отсутствовала по каким-либо причинам, а Адель наедине с Акакием заливисто хохотала и вела себя не как княжна, а как его близкая подружка и даже больше…

Ко всему прочему и князь открыто благоволил ему.

Конечно, я психовал. По-детски! Наливаясь злобой и темной ненавистью! Меня заменили! Нашли себе нового любимчика!

Этот гнусный тип с противным прилизанным проборчиком и слащавой физиономией прочно занял мое место!

Глупо было поддаваться подобным чувствам, но ничего с собой я поделать не мог и старался держаться как можно дальше от знати.

Жить в сторонке.

Максимально избегать лишних встреч, а уж тем более совместных трапез, если меня на них ненастойчиво, но все-таки иногда приглашали.

Я понимал, чтобы вернуть свое положение, мне нужно принять титул.

Но отчего-то не хотел торопиться с таким решительным, да и скорее, не совсем обдуманным шагом.

Отчасти я закрылся и направил свои устремления, честно сказать, в непривычное для меня русло: потихоньку принялся приобретать дополнительные знания, изучал новые заклинания, которые вызнавал у Прохора и Балистара.

Впрочем, того базового «комплекта», с которым знакомили рекрутов, для службы вполне хватало.

Правда, об этом мне разноголосо кричала моя лень, которую я в первую очередь принял за основной «предмет» в Академии Космического Корпуса. Но сейчас от моих потуг она — моя лень — лишь возмущено кипела и беспомощно стонала.

Я желал знать всё, что только было можно.

Балисгор в меру своих сил и возможностей помогал мне удовлетворять мою проснувшуюся тягу к знаниям. Друг мой как-никак. Он в это искренне верил, а я не противился его убеждениям. Мне он был приятен, вот только настоящий друг рассказал бы о себе ему всё. Я же этого не делал.

Посмотрел бы я на его физиономию после моего признания, что я с Земли…

Однажды, как бы между делом, сын хранителя сообщил мне, что Акакий обмолвился, будто бы давно влюблен в Аделаиду, а теперь и вовсе — обстоятельства для него сложились весьма благоприятно, и он намерен ее посватать.

Да как он мог ее раньше увидеть из своего крысиного угла?!

Адель — не любительница путешествовать по княжеству. Сидит в усадьбе, как заточенная в башне принцесса, и ее, похоже, такое положение вполне устраивает.

Бывало, конечно, на шопинг в столицу вырвется по-девичьи. Так на том все ее приключения и заканчивались.

Если и есть в том признании Акакия хоть доля правды, то он мог видеть ее и то мельком только во время религиозных празднеств в честь Селены.

В храме.

Петрарка, блин, лунный!

Хуже всего, как поведал мне Балисгор, сам князь как-то обратился к дочери и предложил ей присмотреться к новому члену семьи на предмет замужества, поскольку других подходящих кандидатур среди дальней родни не имеется.