Та, кто задает вопросы

Я увидела его сразу, едва выскочила из дома. Он ждал у ворот. Взгляд был долгий и грустный, словно Марьян не видел меня целую вечность и невероятно соскучился. Глаза казались совсем темными, волосы были убраны назад, на скуле – царапина. Я подбежала к нему, буквально подлетела, едва касаясь земли ногами, и обхватила за шею.

Он тоже меня обнял, крепко обнял и зарылся лицом в мои волосы, повторяя шепотом мое имя.

– Я ждала тебя, – проговорила я, не размыкая рук. – Я боялась за тебя.

– Я жив, все хорошо, – ответил Марьян и поморщился.

– Извини! Ты ранен? Извини. – Быстро отстранившись, я оглядела своего парня.

На нем была черная футболка и черные джинсы. И никакого оружия. Никаких мечей на поясе, ножей или оберегов. Обычный парень в черной футболке.

Обычный парень с зелено-карими глазами.

– Я думал о тебе, – проговорил Марьян. – Я все время о тебе думал.

– Знаю…

– Ты не должна была видеть того, что видела. Мне надо было оставить тебя дома.

– Я бы не осталась, ты же знаешь. И я не жалею. Я должна быть с теми, кого люблю.

Марьян улыбнулся, но как-то грустно.

– Ты упряма, Мирослава. Но это в тебе и нравится больше всего. Маленькая, храбрая, упрямая девчонка. Я хочу, чтобы ты всегда оставалась такой. И хочу запомнить тебя именно такой.

– Что-то случилось? – вдруг осенило меня.

– Случилось. – Марьян поднял глаза и посмотрел куда-то вдаль, мимо меня. – Я теперь Жнец, ты же знаешь.

– И что?

– Жнец кланов не может иметь близких.

– Что, вообще никого?

– Не может иметь жену, детей или девушку. Он должен быть один, всегда один, чтобы честно и непредвзято выполнять свое предназначение. Таково проклятие кланов. Ничто не дается нам просто так, даром. Все имеет обратную сторону, понимаешь?

– Не понимаю.

– Чтобы быть Жнецом, мне придется пожертвовать своей девушкой. Мне придется отказаться от тебя.

– Да пошли они к черту, Марьян! – взорвалась я. – Пошли они к черту! Почему ты должен их слушать? Ты свободен! Ты Жнец! А если не хочешь, то не будь этим чертовым Жнецом! Поехали со мной в Старый город и будь просто свободным человеком!

– Я же говорил, что ты храбрая и отчаянная девчонка, – улыбнулся Марьян и покачал головой. – Если бы это было так просто. Но на самом деле – это как с Желанной. Никуда не деться от своих желаний, от своей мести, от своего прошлого. Они найдут тебя везде. И твое предназначение тоже найдет тебя везде.

– Но если ты Жнец, то можешь сам решать!

– Не все. Я могу решать, но не все.

– Слышать ничего не хочу. Ты всегда будешь моим, а я всегда буду твоей.

– Это опасно. Тем самым я подвергаю тебя страшной опасности. Я не могу так поступить.

– Что может быть хуже того, что твоя мать стала ведьмой и пыталась тебя убить? Марьян, чем еще можно меня напугать? Я уже всякого повидала. Я сама из кланов Варты. Думаешь, меня можно испугать какой-то возможной опасностью?

– Опасность вполне реальная.

– Плевать. Я не отпущу тебя.

И я схватила Марьяна за руку. Увидела знакомый шрам от собачьих зубов на запястье, новые длинные царапины и небольшую ранку с несколькими свежими швами. Сжала его пальцы – такие длинные и тонкие – и подняла глаза на своего парня.

Марьян смотрел на меня и улыбался:

– Ладно. Пусть будет так. Попробуем остаться вместе. Но никто не должен этого знать, даже твоя сестра, понимаешь? Это будет нашей тайной. Никаких встреч, никаких прогулок и поездок. Я сам напишу тебе в «Вайбер», когда мы сможем встретиться.

– Только не тяни.

– Не буду. Думаю, мы устроим нечто вроде тайного свидания уже на этой неделе.

– Тогда поцелуй меня, – совсем тихо проговорила я.

И Марьян поцеловал. Он обнял меня, и его прохладные, такие мягкие, такие невероятно классные губы прижались к моим, и розы вокруг запахли оглушительно и ярко, и небо поднялось огромным, бескрайним куполом, и мир дрогнул и рассыпался на миллион маленьких розовых лепестков.

– Это ты – моя Желанная, Мирослава. Ты любимая и желанная и всегда ею будешь, – прошептал мне на ухо Марьян. – Ты должна это знать. Любимая желанная девушка.

Мы целовались в розовом саду моей бабушки и чувствовали себя невероятно счастливыми.

Глава восемнадцатая. Матвей

1

Прах к праху. Тлен к тлену. Ненависть к ненависти.

Колкие ветки стегали по плечам, трава доставала до брюха, а земля под длинными когтями становилась мягкой и податливой. Он был медведем, громадным медведем, на клыках которого все еще чернела кровь растерзанной ведьмы. Он был хищным зверем, злым, яростным зверем, чей дом – чаща, а пища – сырое мясо. И лес охотно принял своего властелина. Темнота расступилась, деревья зашелестели, отвечая на злой рык Чугайстера. Кабаны, подняв головы, насторожились, готовые прийти по первому зову. Зайцы затрепетали, понимая, что должны подчиниться, едва Чугайстер их позовет.

И неизвестно, сколько Матвей носился бы по лесу, если бы его не встретила Руська. Мавка вышла из чащи, остановилась – маленькая светлая фигурка на фоне высоких деревьев – и помахала ему рукой.

– Матвей! – крикнула она. – Матвей! Снимай капюшон.