Та, кто задает вопросы

Домой я заявилась под вечер. Тихо открыла дверь своим ключом, прошла по коридору и услышала, как мать разговаривает со Снежанкой. Видимо, они ужинали. Пахло макаронами и колбасой, и у меня потекли слюнки. Колбасу я очень любила.

– Что главное для девушки? Удачно выйти замуж, запомни это. Все эти истории с учебой и поступлением – Миркина блажь и глупости. Кому нужна ученая девушка? Кому нужен командир в юбке? Мирка никогда не найдет себе подходящую половину и своего Богдана проворонит. Потому что любому мальчику очень скоро надоест девочка, которая выглядит как пугало. А ты слушай, слушай мать и мотай на ус, Снежана.

Сестра не отвечала. Было слышно, как постукивают вилки о тарелки, как шумит закипающий чайник. Я брезгливо улыбнулась. Наконец-то застала своих за откровенной беседой. Ну-ка, ну-ка, что там еще посоветует мамочка?

– Знаешь, как говорят о девушке? Лучший вуз – это выйти удачно замуж. Будет у тебя муж с деньгами, со своим домом, с машиной – можно сказать, что ты на всю жизнь обеспечена. Сиди себе дома, занимайся хозяйством. Приличная девушка должна уметь вести хозяйство. Не так, как Мирка, – раз в неделю помыла посуду и подмела в коридоре. Надо уметь наводить уют и чистоту в доме. Чтобы еда наварена, пироги – в духовке и чистота во всех комнатах. И сама ты должна хорошо выглядеть. Так что я уже записала тебя в наш салон. Сделаем тебе бровки, подстрижем красиво, помелируем волосы, и будешь ты выглядеть красоткой.

Дальше слушать не имело смысла. Старая материнская пластинка о том, что Мирка – неряха и никогда не выйдет замуж, а вот Снежаночка, милая девочка, делает все, как надо. Я скинула одежду, тщательно спрятала рюкзак с Желанной и залезла в душ. После устроилась за компьютером и принялась за уроки.

Мать, видимо, решила наказать меня другим способом и весь вечер со мной не разговаривала, что было очень даже неплохо. Меньше воплей, больше покоя.

Я сделала уроки и легла спать. На этом сумасшедший день, полный приключений, закончился.

Глава пятая. Матвей

1

Мирослава притягивала точно магнит. Иногда Матвей вдруг ловил себя на странном желании – смотреть и смотреть на эту темноглазую девчонку с губами, обведенными черным, с бешеными, слегка раскосыми глазами и крошечным камушком-сережкой в левой ноздре.

Вроде бы ничего такого особенного и выдающегося нет в облике Мирославы, но она глянет с легким прищуром, поднимет брови аккуратным домиком, и ее темная внутренняя сила выплеснется наружу мощнейшим потоком.

Конечно, она была холериком, эта Мирослава. Конечно, умела быстро принимать решения и ничего не боялась. И конечно же она была страшно независимой. Вот вроде бы приходит каждый вечер к Матвею голодная, взъерошенная и даже расстроенная. Одинокая, неприкаянная, отчаявшаяся. Но Матвей чувствовал себя рядом с ней так, словно это он не ел пару дней и не видел ни одного доброго лица. Ее тепло, энергия, уверенность в себе согревали и притягивали. И когда Матвей, повинуясь мощному порыву, вдруг прижался губами к ее прохладным и немного сухим губам, его пронзила дрожь.

Конечно же Мирослава не нуждалась в его поцелуях и не хотела близких отношений. Она отшатнулась от него, как от пылающего огня, мотнула головой и решительно выставила вперед ладони, запрещая придвигаться ближе. Словно между ними прочной стеной стояло их происхождение. Словно они были параллельными прямыми, которые никогда не пересекутся.

Матвей не обиделся, он догадывался, что так будет. Он чувствовал это расстояние между собой и девчонкой и отлично понимал, что не преодолеет его никогда. Они не будут вместе. Мирославе Новицкой нужен кто-то такой же сильный, как она. Такой же решительный и крепкий, как могучий дуб, растущий около дедовой хижины.

Жить рядом с Мирославой непросто, она задает темп, принимает решения и не спрашивает совета. И конечно же ботаник Богдан, с которым она все еще продолжает играть в детские игры, никак не годится ей в партнеры. Даже просто в друзья не годится. Сейчас Матвей знал о Мирославе гораздо больше, чем этот мальчик из параллельного класса, и видел ее гораздо чаще.

Ему Мирослава доверяла, к нему спешила почти каждый вечер, с ним делилась разочарованиями и надеждами. За него переживала, в конце концов.

Матвей больше не собирался лезть к ней с поцелуями, но знал, что будет постоянно думать об этой девчонке.

2

Конечно, Матвей не рассказал Мирославе, что, кроме старой дедовой тетради со списком убитых ведьм, есть еще одна тетрадь, толстенная и здоровенная, куда дед Стефан записывал все свои премудрости. Коричневая, истрепанная, в темных пятнах (наверное, кофе, думал Матвей), она хранилась в шкафу-купе, и содержимое ее никак не поддавалось расшифровке.

Текст был записан обычными буквами, латиницей, но слова не читались вовсе и казались бессмыслицей. Не один десяток ночей пролетел в бесконечных попытках раскрыть дедовы секреты. Матвей и подставлял цифры вместо букв, и пробовал перевести все это на польский, и даже переставлял местами некоторые буквы. Перелопатил весь интернет в поисках дешифратора – все напрасно.