Табель первокурсницы

Я все-таки зацепилась за что-то сапогами и упала в снег. В ушах свистело. Я чувствовала голод чужого огня.

– Вставай, девка, – железнорукий подхватил меня под руки, поставил на ноги, словно куклу. Я даже не успела осмыслить подобную доброту – любой на его месте меня бросил бы, одному уйти проще. – Вставай или останешься здесь навсегда!

Старик так и не сумел оттащить внука. Торговцев, кажется, стало еще больше. Крис замер почти рядом с цилиндриком. Первым делом огонь коснется парня в «коконе», вторым барона, третьим… уже будет не важно.

Секунда до вспышки.

Белобрысый продолжал ругаться, так и не дождавшаяся кавалера девушка визжала. Я неуклюже выпрямилась. Цилиндрик треснул, выпуская на площадь огненный цветок.

Мисс Ильяна учила нас справляться с неконтролируемыми выплесками магии, а мой выплеск – это как раз огонь. Меня она учила обращаться к воде. Пусть это не магия, пусть это чужое пламя, но это пламя. Кто сказал, что я не могу поступить так же?

Белобрысый в очередной раз дернул меня назад, но прежде я успела раздавить пузырек на поясе. «Сухой воды» было слишком мало, чтобы погасить этот огонь, а вот четверти склянки с «семенами пустоты» даже чересчур много. Попадая на предмет, они образуют внутри пустоты. Ничего впечатляющего. Но тем самым «семена» разрушают материю изнутри. А я всего лишь задала изменениям правильное направление. В этом суть магии: все, что есть, создали богини, а колдуны всего лишь капсюли, что передают энергию зарядам.

«Семена» осели на стене чаши ровно в тот момент, когда огонь пробудился к жизни. Изменения коснулись камня, внося в его структуру хаос. Чаша загудела и треснула, первая струйка воды окрасила камень в темный цвет, вторая заставила подтаять снег, третья… Огненный цветок заслонил небо, дыхнул жаром в лицо.

От чаши отвалился целый кусок, и поток воды вырвался на свободу, накрывая огонь, заставляя его огрызаться и шипеть. Криса и Линока снесло потоком, визжащая девушка упала. Музыканты наконец сообразили, что происходит что-то нехорошее, и трубы, прохрипев финальный аккорд, замолкли.

Ледяная вода ударила меня по коленям, едва не опрокинула. Огненный цветок умер, едва родившись, в небо устремился пар. Полуголый мужчина, который до этого нырнул в купель, беспомощно озирался.

Белобрысый шипел, без труда удерживая равновесие и не давая мне упасть. Люди, чудом удержавшиеся на ногах, бежали в разные стороны. Я увидела нескольких рыцарей в серых плащах и даже бывшую баронессу Стентон, спешащих на площадь. Железнорукий не дал мне досмотреть представление, не дал бросить последний взгляд на исчезнувшего Криса. Он рывком прижал меня к себе и потащил к обжорным рядам, вернее, к тому, что от них осталось.

Вода дошла до колен и схлынула. На площади царил хаос. Смех сменился криками, хоровод распался на тех, кто умел плавать, и тех, кто пытался утонуть. Вопреки здравому смыслу многие бежали по воде к каменной чаше, и только мы – в другую сторону. Хотя «бежали» – слишком громко сказано. Белобрысый плевался, сыпал ругательствами и продолжал многозначительно тыкать железной рукой мне в спину, подталкивая вперед, а я вместо того, чтобы заорать и привлечь внимание, продолжала идти. Ему хватило пороху бросить цилиндрик в толпу, хватит и для того, чтобы разрезать меня пополам.

Он затащил меня за бочки с вином. Торговые лавки опрокинуло, ругаясь всеми известными и неизвестными словами, дородный торговец пытался выловить из мутной снежной лужи безнадежно испорченные булочки. Рядом со мной колыхался круглый леденец, окрашивая воду в розовый цвет.

– Это отвлечет их на какое-то время. – Железнорукий толкнул меня к бочке.

Рядом, привалившись к ее боку, спал мужчина в дорогом светлом пальто.

– Ол-ля-ля, – невнятно проговорил он сквозь сон, но даже холодная вода не смогла разбудить пьяного.

– За это время я вполне успею… отдай! – Белобрысый вырвал из моей руки инъектор.

Тяжелая намокшая юбка противно липла к ногам, я судорожно огляделась, ища спасения. Если рвануть в сторону, нырнуть между палаток, миновать залитые рельсы и…

Что «и»? Пусть мне и удастся сбежать, но что дальше? Противоядие все еще у белобрысого, и как только я спрячусь, для Криса все будет кончено.

«Ну же, давай! – скомандовала я себе. – Делай что-нибудь! Что угодно, только не стой и не молчи! Не дай ему… А что, собственно, белобрысый будет делась с коробочкой и с, как он думает, ядом внутри?»

– Зачем… зачем вы убиваете людей? – Мне даже не пришлось притворяться, голос и в самом деле дрожал.

– Я кого-то убил? – притворно удивился мужчина.

– Брат кожевенника Ули повесился в мастерской! Гикар сгорел…

– Гикара я не поджигал, кожевенника не вешал.

– Дочь ювелира, травник, – продолжала перечислять я.

– Они вроде все живы. – Он поднял инструментариум, нажал на выступ, выщелкивая полое шило.

– Толстяк в доме целителей, – продолжала я, не сводя глаз с острого кончика, хотя объяснять железнорукому, что он является убийцей, было, по сути, очень глупой идеей, но за неимением других…