Табия

— Не торопись, Гарри. На осуществление нашего плана уйдёт много времени. И никто не может знать, что заставит тебя сделать Волдеморт, чтобы убедиться в твоей лояльности. Но помни: ты должен играть свою роль до конца, что бы ни случилось. Когда попадёшь в поместье, обратного пути уже не будет. Северус поможет нам держать связь. Скорее всего, поначалу ваше общение будет ограничено, но со временем… — Дамблдор делает небольшую паузу и поднимает на него взгляд. — Я уверен, он найдёт способ, как передавать наши сообщения друг другу. Мы не станем тебя торопить. Но когда ты почувствуешь, что готов, мы разработаем план спасения.

Гарри хмурится, потому что последняя реплика прозвучала настолько неубедительно и неуверенно, что становится ясно: первоочередной целью Дамблдора является уничтожение Волдеморта, а не спасение Гарри. От этого в горле пересыхает, пальцы начинают предательски подрагивать. Но он справляется с собой и уверенно кивает:

— Я сделаю это.

Дамблдор вдруг смотрит на него с нежностью и тепло и печально произносит:

— Ты так быстро взрослеешь, мой мальчик.

Гарри не обращает на эту фразу внимания — он слишком привык к дамблдоровской меланхолии — и снова обращается к Снейпу:

— А что если он применит легилименцию?

— Он не станет, — уверенно отвечает Снейп. — Вторжение в твой разум по-прежнему причиняет ему боль. Но даже если он и найдёт способ, останется лишь надеяться, что наши уроки не прошли даром. Если выяснится, что последний год я потратил впустую, обучая тебя… Что ж. Значит, я буду последним, кто будет сожалеть о твоей гибели.

Гарри ненадолго задумывается, понимая, что за жестокими словами Снейп пытается скрыть беспокойство.

— А как вы всё объясните другим членам Ордена, моим друзьям?

— Для твоей же безопасности мы с Северусом решили, что об этом пока никто не должен знать, — отвечает Дамблдор.

— То есть Рон, Гермиона, Сириус, Джинни… Все они будут думать, что я сам решил предать их и перейти на сторону Волдеморта?

— Они будут в курсе того, что тебя похитили. Остальное им знать не обязательно.

— Но они не станут просто сидеть, сложа руки. Они захотят освободить меня, попытаются…

— Поттер, — прерывает его Снейп, — тебе сейчас нужно думать не об этом. Твоим друзьям мы сами всё расскажем. Но повторю ещё раз слова Альбуса: что бы ни случилось, ты должен играть до конца. Что бы Лорд ни приказал, ты должен будешь это сделать. Чем бы это ни было.

Гарри встречается взглядом со Снейпом и моментально понимает намёк.

— Даже если он, допустим, прикажет пытать вас?

— Даже если он прикажет меня убить, — немедленно отзывается Снейп.

Гарри тяжело вздыхает.

— И запомни ещё кое-что, — добавляет Снейп совсем тихо. — Твой обман не должен раскрыться. Твоя смерть будет означать не только потерю одного из наших людей. Это будет означать, что Тёмный Лорд одержал победу. Если ты погибнешь, его уже не остановить.

— Я понимаю, — бормочет Гарри, теперь в полной мере ощущая, на что он подписался. — Но я готов, — твёрдо добавляет он, глядя на Дамблдора.

Некогда ярко-голубые, а теперь бледно-серые тусклые глаза смотрят на него с печалью, нежностью и надеждой. И Гарри думает, что, наверное, это решение далось старику непросто. Он поднимает голову, чтобы заглянуть в лицо Снейпа, но чёрные блестящие глаза меряют его холодным и почти равнодушным взглядом. Только маленькая складка между бровей говорит о том, что зельевару отнюдь не всё равно, что с ним станется.

— А вы где будете? — зачем-то спрашивает Гарри еле слышно, не сводя взгляда со Снейпа и проклиная чёртов голос, который всё-таки дрогнул.

— Я буду рядом, — так же тихо, но твёрдо отвечает Снейп.

И впервые за этот бесконечный день Гарри чувствует, что он не один.

Глава 2. Особенности гостеприимства

Гарри стоит на тихой узкой улочке, привалившись спиной к стене. Сейчас он уверен, что хуже ожидания ничего нет. Он одет в длинную чёрную мантию с низким капюшоном, и ему кажется, что тяжёлая плотная ткань сдавливает рёбра, мешая вздохнуть. Вопреки наставлениям Дамблдора, он откидывает капюшон, поднимает голову, упираясь затылком в холодный камень, и с удовольствием подставляет лицо дождю. Крупные капли падают на разгорячённую от волнения кожу, охлаждают, успокаивают. Гарри любит шум дождя, но сегодня он кажется не умиротворяющим, а тревожным. За мягким шелестением капель не слышно шагов, а голоса переговаривающихся рядом товарищей кажутся глухими, словно те находятся в комнате с обитыми войлоком стенами. Несколько капель попадают в глаза, и Гарри прикрывает веки. Сегодня он почти не спал, и теперь чувствует себя уставшим и измотанным. В голове бьётся одна-единственная мысль: только бы всё закончилось поскорее.

— Всё чисто, — будто из ниоткуда доносится тихий голос Фреда. — Можно идти. Правда, там установлен антиаппарационный барьер ярдов в сто.

— Ничего, пробежимся, — раздаётся над ухом свистящий шёпот Кингсли. — Гарри, начинаем, — произносит он уже громче и настойчиво трясёт его за плечо.

— Да, — отзывается Гарри.