Таблетка от старости

После доклада ревизора, из которого Тропилин уяснил, что «в Багдаде все спокойно», было назначено совещание управляющих. Тропилин выслушал всё о проблемах, стоящих перед компаниями, одобрил большинство предложений своих директоров и сделал необходимые распоряжения. Когда все разошлись, он на секунду прикрыл глаза и посидел в тишине. В худшую сторону ничего, слава богу, не изменилось, и его роль в бизнесе осталась прежней. А именно налаживать контакты, намечать новые направления и бегать с ведром наличности, туша возникающие то тут, то там пожары. Пожары по-прежнему возникали из-за алчности налоговой или ментов. По вине его сотрудников, слава богу, проблем не возникало. Тропилин старался минимизировать поводы, по которым до него можно было бы докопаться. Потому как одно дело – претензии государства или конкурентная война, а другое дело – мухобойство. Согласитесь, неприятно иметь проблемы не потому, что ты кому-то перешел дорогу, а потому, что какая-то девица вовремя не переслала другой девице необходимые документы. Поэтому в компаниях Тропилина блатных девиц не держали, а также не держали лентяев и дураков.

Тропилин попросил у помощника кофе и поглядел на часы. Полпятого. Кристина никогда не приходила вовремя. И если бы не затянувшееся совещание, Тропилин уже давно бы уехал домой. Он не упускал случая поучить дочку пунктуальности. Хотя это совершенно бесполезное занятие. С Кристины все, как с гуся вода. Опоздание от сорока минут до часа для нее обычное дело. Ну, так от осины апельсины не родятся. Её мамаша вообще считает дурным тоном приходить куда-то вовремя. С чего бы дочке быть другой. А вот из-за денег Кристина отца своего из-под земли достанет. Не застанет в офисе, явится домой. Этого Тропилин терпеть не мог. Его дом – его крепость. Ему всегда казалось, что Кристина своим появлением в его доме, обязательно нарушит созданную там Тропилиным атмосферу. Кому-то, может быть, это покажется странным, но в присутствии своей родной дочери Тропилин чувствовал себя одним из обреченных героев фильма «Чужие».

Секретарша принесла кофе. Она знала, что Тропилин, как настоящий ценитель, пьет кофе без сахара, поэтому на всякий случай всегда подкладывала ему на блюдце малюсенькую шоколадку. Да, в компаниях Тропилина дураков не держали. Кофе был хорош. Тропилин пил кофе и глядел на Неву. На набережной уже выстроилась вечерняя пробка, а по воде сновали разные катера и водные трамвайчики. Скоро, наверное, и на воде пробки организуются. Растет благосостояние трудящихся.

Кристина явилась, когда он уже собрался уходить. Помощник провел её в кабинет Тропилина и предложил кофе.

– Давайте, – милостиво согласилась Кристина, усаживаясь в кресло напротив отца.

Внешне она была очень похожа на Тропилина. Такой же высокий лоб, светлые волосы, красивый нос и голубые глаза. Правда, глаза не светились лукавством, как у Тропилина, а были какие-то полупрозрачные. Тропилин даже назвал бы их мертвыми, потому что они никогда не меняли своего выражения. Смеялась Кристина или хмурилась, глаза у нее оставались холодными, как у рыбы. Да, чего уж там, глаза Кристины Тропилиной больше всего походили на змеиные. В кого Кристина уродилась такими глазами, оставалось загадкой. А вот фигурой Кристина определенно пошла в мать. Именно из-за этой фигуры Тропилин в свое время и попался на удочку. Уж больно длинные ноги были у его первой жены. Так что в целом Кристину можно было бы назвать красивой. Если б не глаза.

– Принесла расчет? – поинтересовался Тропилин. Он твердо решил, что больше не выдаст Кристине ни копейки без нормального обоснования.

– Вот. – Кристина пихнула через полированный стол листочек со столбиком цифр.

Тропилин заметил, что у дочери, ногти накрашены черным. Удивиться этим ногтям он не успел, так как итоговая сумма ежемесячного платежа в листочке затмила для него всё. И черные ногти, и четыре бриллиантовых гвоздика в одном ухе, и вызывающие шорты, и высокие замшевые сапоги. Глаза Тропилина полезли на лоб.

– Расшифруй, пожалуйста. Мне не понятно.

– Чего тут непонятного? – Криво усмехнулась Кристина. – Вначале за обучение, потом еда, шмотки, бензин. Все самое необходимое.

Этой своей усмешкой она, видимо, хотела изобразить презрение к жлобствующему папаше, который удавится за копейку, потраченную на родного ребенка. Усмешка не произвела на Тропилина никакого впечатления. Он не покраснел от стыда и не кинулся в сейф за деньгами.