Таблетки от жадности

Вовка успокаивал скорее себя и не мог справиться со своими эмоциями. Я хотела спросить его о том, что произошло, но любые слова сейчас причиняли мне боль, поэтому я просто молча лежала и смотрела на него. Он плакал. Плакал так, как плачут все люди, когда сталкиваются с чем-то ужасным, что не в их силах изменить. Это глупость, что настоящие мужчины не плачут. Слезы никогда не выступают на глазах только у очень жестоких людей, но и они способны заплакать, когда события идут не так, как им того хотелось бы.

Но сейчас был не тот случай. Вовка плакал от горя, от сознания того, что не сумел защитить родного человека от беды. Не в силах видеть этого, я выдавила из себя:

– Что… произошло?..

Хриплый до невозможности голос, несмотря на мои усилия, прозвучал еле слышно. Но этого оказалось достаточным для того, чтобы Вовка вытер слезы со своих глаз и начал рассказывать.

Оказалось, в тот момент, когда я открыла дверь, неизвестный попытался убить меня. Он действовал наудачу, полагая, что в доме, кроме меня, больше никого нет, по крайней мере определенно надеялся, что в ближайшие полчаса никто не заглянет в коридор, общий с соседями, и не найдет меня. Если бы мне не повезло, то так бы и случилось, и тогда мысль о смерти, прорезавшая беспамятство, не была бы ошибочной. Преступник использовал в качестве оружия нервно-паралитический газ, которым поразил меня с близкого расстояния сразу, как только я открыла дверь. В закрытом пространстве коридора при относительно долгом лежании у меня наверняка случился бы отек легких, ведущий к летальному исходу.

Вовка проснулся совершенно случайно, услышав какой-то звук, – скорее всего, это захлопнулась входная дверь. Он пошарил рукой по пустой кровати, не нашел меня и, глянув на электронные часы, светящиеся в темноте, подумал, что я опять сижу на кухне и изучаю какие-то материалы. Время было позднее, а мужу давно не нравился мой режим работы: я очень поздно ложилась и рано вставала. Он решил, что пора покончить с этим, и направился в кухню.

Свет горел, но меня там не было. Зато дверь в коридор была приоткрыта. Подойдя поближе, Вовка учуял странный запах, а потом увидел меня. Муж принес меня из коридора в спальню, сделал искусственное дыхание, раскрыл входную дверь, чтобы проветрить помещение, и вызвал «Скорую». Врач, приехавший по вызову, убедительно заявил, что, появись мой супруг минут на пятнадцать позже, было бы уже слишком поздно. Так что теперь Вовка мог по праву считаться моим спасителем и по совместительству ангелом-хранителем.

Глава 9

Поправлялась я довольно быстро. О случившемся происшествии было заявлено в милицию, однако сотрудники правоохранительных органов давно уже выработали философский подход к вещам, которые простым обывателям кажутся страшными и из ряда вон выходящими. Мне посоветовали быть поосторожнее и не открывать на звонки незнакомым людям, тем более ночью. Ценный совет, ничего не скажешь…

Разумеется, в милиции я ничего не сказала по поводу того, что предшествовало данному событию, то есть про звонок Меранцевой. Да, говоря откровенно, после того как ко мне вернулась способность соображать, я и помыслить не могла, что Инга Леонидовна действительно имеет отношение к случившемуся. Мудрая женщина, коей она являлась, никогда бы не стала действовать не наверняка. Скорее всего, кто-то не очень умный решил в очередной раз ее подставить, а значит, моя предыдущая догадка получает очередное подтверждение.

Но как же выяснить, кто из окружения Инги желает ей зла?

* * *

Утром я шла на работу в приподнятом настроении. Хотя убийство Анны и все, что так или иначе связано с ним, конечно, продолжало висеть надо мной подобно дамоклову мечу, однако в настоящее время нужно честно признаться, я совершенно об этом не думала. Сегодня я впервые после довольно долгого перерыва шла на работу – закончились дни моего внезапного отпуска. Конечно, в свете последних событий его можно было бы и продлить, однако, провалявшись в постели несколько дней, я взмолилась, настойчиво упрашивая мужа отпустить меня на работу. Он посопротивлялся, но, поскольку ко мне вернулся нормальный голос и обычная активность, настаивать на постельном режиме было бы глупо.

Разумеется, так просто Вовка бы меня не отпустил. Перед тем как снять вето с любой деятельности, кроме отдыха, муж провел со мной серьезный разговор относительно случившегося и тех событий, которые способствовали инциденту. Стоит ли говорить, что во время него он услышал в ответ слова? Вовка был резок и порою груб, когда заявлял о моей непроходимой глупости, граничащей с упрямством. «Ты понимаешь, какие могли быть последствия расследования?!» – со справедливым упреком спрашивал он, и мне нечего было на это возразить.

Однако и пустых обещаний я не давала, потому, что подобное было бы не слишком честно с моей стороны. Я убедила мужа лишь в том, что все понимаю, и он расценил это как мое согласие прекратить расследование. Как же он ошибался!