Таблетки от жадности

Слишком явный намек проскользнул в ее словах и в том взгляде, который был обращен сейчас на меня. Неужели решимость во что бы то ни стало найти преступника отражается на моем лице? Но если так, то почему она не желает докопаться до истины, хотя и не собирается запрещать другим делать это?

– Инга… – Я замялась, не зная, стоит ли задавать вопрос, который давно уже вертелся на языке. – А вы не думаете, что кто-то хотел подставить вас, организовав эту смерть? Ведь проблем вам теперь точно не удастся избежать.

– Возможно, кому-то и хотелось меня подставить. Именно в этом кроется причина того, что я не хочу проводить расследование. Вы, безусловно, правы и насчет проблем, которые появятся у меня в связи со случившимся. Эта презентация значила очень много для нашего ресторана – и в плане вложенных средств, и в плане связанных с нею перспектив. Теперь придется смириться с неизбежными потерями и упорно работать над тем, чтобы свести их к минимуму… А проверять тех, кто составляет мое окружение, искать в них изъяны, превращая в доказательства то, что они настроены ко мне недоброжелательно?.. Нет, не могу! Если кто-нибудь другой занялся бы этим, то ему было бы проще, так как у него нет субъективного отношения к людям из моего окружения. Вы понимаете меня?

– Вполне. Спасибо, Инга. Не думайте, что это обыкновенное любопытство обывателя, просто меня, как и всех, потрясло случившееся. Будем надеяться, что преступник понесет заслуженное наказание.

– Будем.

– Могу я надеяться, что в свете последних событий ваше приглашение в будущем посетить ваш ресторан остается в силе?

– Конечно. Вы в любое время можете появляться в «Классике» и общаться со всеми, с кем сочтете нужным. Лично я даю вам на это полное и безоговорочное согласие.

И снова этот скрытый намек. У меня возникло такое ощущение, будто именно мне выдано негласное разрешение на проведение расследования.

* * *

Когда я вышла из кабинета Меранцевой, в комнате рядом, мне показалось, возникла какая-то не слишком явная суета, словно кто-то спешно сменил положение. Я взглянула на рабочее место секретарши: она сидела за столом и внимательно разглядывала какую-то бумагу. Все-таки, несмотря на то что девушка, безусловно, качественно выполняет свою работу, ее любопытст-во может в какой-то момент изрядно ей повредить. По крайней мере, совсем не обязательно подслушивать разговоры, происходящие в кабинете начальницы. Вряд ли это способно понравиться Меранцевой.

– Уже уходите? – с доброжелательной улыбкой осведомилась девушка.

– Да, – кивнула я. – А у вас обеденный перерыв?

– Э-э-э, да. – Она вовремя сообразила, что сейчас ей не нужно имитировать кипучую деятельность, и оттого слегка смутилась. – Да, перерыв. Просто после случившегося не хочется покидать рабочее место.

– Почему?

– Здесь как-то безопаснее. – Она оглядела родные стены и досадливо покачала головой. – Хотя если что-то должно произойти, то этого, конечно, не удастся избежать. Вот и вчера, например, кто бы мог подумать…

– Как-то слишком обреченно вы выражаетесь. Из-за случившегося вряд ли стоит бояться собственной тени. Ведь это не значит, что подобное обязательно должно произойти и с вами.

– Вы правы. Да, вы правы, мне-то бояться нечего.

В это время включился селектор, и Инга попросила Нину – наконец-то я узнала, как зовут секретаршу – заглянуть к ней, чтобы выполнить какое-то поручение.

– Простите, я должна идти. – В глазах ее при этом сквозила многообещающая уверенность в том, что нам еще предстоит общаться, и инициатором этого выступлю я. Кажется, это действительно будет так.

* * *

На реке покачивались большие льдины. Их было так много, что пуститься в свободное плавание эти осколки зимнего речного покрова просто не могли, потому и ждали своего счастливого часа. Панорама в серо-голубых тонах при других обстоятельствах навевала бы спокойствие и безмятежность, сейчас же способствовала мерному течению мыслей.

Выйдя из «Классики», я так и не смогла заставить себя отправиться на работу, а вместо этого побрела к той самой беседке, которую заприметила еще в свое первое посещение кабинета Меранцевой. Здесь было так красиво и покойно, что мне безотчетно захотелось хоть ненадолго уединиться в этом, будто сказочном саду, где никто не потревожит меня вопросами, не вызовет на сложный разговор, не побеспокоит провокационной просьбой.

Высокие деревья создавали живой свод над тропинкой, мощенной небольшими плитками. Чистота в саду была идеальной, и, хотя сейчас ранний весенний пейзаж еще мало радовал из-за отсутствия солнечного света, однако ярко-голубой цвет общего интерьера умиротворял и успокаивал. А для меня сейчас это очень много значило. Я присела на одну из лавочек рядом с беседкой, откинулась на спинку и взглянула в светло-серое небо, покрытое небольшими легкими облачками. Мысли, так не подходящие к этой райской обстановке, полились сплошным потоком. Их нельзя было остановить, пристыдив себя тем, что в таком месте невозможно думать о преступлении. Но что поделаешь, сейчас только оно занимало мое сознание.