Таблетки от жадности

На Володьку и его друга надели наручники, хотя они едва ли оказали бы какое-то сопротивление. Появившиеся наконец санитары взгромоздили на носилки огромное тело Дмитрия Клещева и, тяжело дыша от натуги, потащили его наверх, из подвала к санитарной машине. Потом нас всех повели прочь из клещевского особняка: впереди майор Белоглазов, за ним двое «преступников» под конвоем остальных милиционеров, криминалисты, замыкала шествие домохозяйка, которую тоже не забыли, и только потом уже мы с Гурьевым. Когда дом опустел, милиционеры стали опечатывать двери.

Оказавшись снаружи, мы все невольно обратили внимание на то, что к стоявшим у ворот милицейским машинам прибавилась еще одна – серая «Волга», и я испытала истинный прилив радости, обнаружив, что это вовсе не незнакомая «Волга», а машина Кости Шилова. Ее водитель направился к нам, едва мы показались из ворот особняка. Лицо Кости прояснилось, когда он убедился, что я иду свободно, не под конвоем милиционеров и без наручников.

– С нами все в порядке, – заверил его Гурьев. А мне шепнул: – Это я ему позвонил, объяснил, куда тебя везут и зачем.

Не могу описать, как в тот момент я была благодарна Валерию!

Потом милицейские машины уехали, а мы остались стоять, одни, рядом с безмолвным особняком, под жаркими лучами июльского солнца. Почувствовав слабость в ногах, я присела на сиденье «Волги», оставив дверь открытой и спустив ноги на землю.

– Олухи мы, вот кто! – неожиданно вдруг вырвалось у меня. – Да наплевать, что Белоглазов такой злой, надо было заставить его просмотреть все бумаги Клещева. Валера, нам позарез нужно знать имя компаньона, с которым Дима занимался этим бизнесом. Я почти уверена, что именно он убил и Верейского, и Клещева.

– А зачем, Ирина Анатольевна? – спросил Костя Шилов. – Мотивы вы так и не выяснили?

– Нет, Костя, – сказала я грустно. – С этим пока глухо. Вот если бы заглянуть в документацию Клещева! Уверена, мы бы там нашли что-нибудь очень важное.

– Ничего не выйдет, – сказал Валера Гурьев. – Ты же понимаешь, криминалисты не поленились осмотреть весь дом. Никаких бумаг, никаких записей, даже книг нет, видимо, он их не читал.

– Постой, Валера, какая же я глупая! – воскликнула я с досадой. – От этой истории я совсем очумела! У Димы Клещева был переносной портативный компьютер, ну, знаешь, такой в виде папки, Клещев еще на нем работал, когда мы к нему пришли. Ты не знаешь, куда он делся? Я, как дура, забыла посмотреть в подвале.

– Нет, Ирина, не было там никакого компьютера, – сказал Валера определенно. – Если бы был, криминалисты бы его нашли. Я же говорю, они весь дом практически у меня на глазах перерыли!

– Да уж! – задумчиво сказал Костя Шилов. – Прямо какая-то чертовщина получается!

– Не чертовщина, – возразила я. – Просто убийца очень не хочет, чтобы мы его вычислили, вот и все. Но мы должны постараться и как-то все-таки обнаружить его!

– Есть идеи, как? – Валера был, как всегда, бестактно ироничен. – Какие-нибудь новые ниточки? Что ты вообще выяснила за сегодняшний день?

– Кучу разного, – отвечала я. – Два или три раза думала, что держу в руках ниточку, которая непременно должна меня куда-то привести, но всякий раз словно упиралась в глухую бетонную стену. На санэпидстанции мне рассказали, что Верейский последние два месяца под кого-то копал. Я пыталась расспросить под кого, но безрезультатно, никто ничего не знает.

– Однако, Ирина Анатольевна, это же мотив! – воскликнул обрадованно Шилов. – Верейского вполне могли убить, узнав про это!

– Да, могли, – согласилась я, но без особого энтузиазма, чем, кажется, даже несколько обидела Костю.

– И в клещевский цех тоже ездила, да? – спросил Валера Гурьев. – По поводу прапеллина?

– Ездила, – подтвердила я. – И меня оттуда прогнали в шею!

– Кто прогнал? – Костя Шилов угрожающе сжал свои огромные кулаки. – Да я им головы поотрываю и задом наперед вставлю!

Так я и думала: нужно сдерживать пыл моего самого верного и самого горячего защитника.

– Так, ребята, думаю, кое-какие зацепки у нас все-таки остались, – сказала я. – Прежде всего мы должны побеседовать с мамой Верейского. Правда, Маслин просил пока не беспокоить ее, но придется это сделать, деваться некуда. Я не собираюсь оставлять собственного мужа долго томиться в СИЗО, пока будет идти следствие. Понимаю, у матери горе, погиб сын, но и мне тоже несладко! Который теперь час? – машинально спросила я, глядя на собственные часы. Однако на них было начало второго, и, посмотрев на приближавшийся к западной стороне горизонта ослепительный диск солнца, я усомнилась, что времени прошло так немного.

– Двадцать минут шестого, – уточнил Гурьев, посмотрев на свои часы. – Что, Ирина, опять встали?

– Похоже на то, – отозвалась я с досадой. – Что за дурацкие часы! Выкинуть их, что ли?

Еще немного и я бы саданула запястьем прямо о серый капот нашей машины, но в последний момент мне стало их жаль, и я решила оставить все как есть.

– Не надо портить часы, – заметил Костя Шилов, – они такие красивые, блестящие, с браслетом.