Таблеточку, Ваше Темнейшество?

Я думала, что после такого стресса меня крепко «приложит», но то ли я оказалась к стрессам слишком привычной, то ли настоечка у Шорсейна была ого-го, но сна или усталости не было ни в одном глазу. Более того, очень хотелось что-то сделать. Не в плане помощи Рэйвену — тут и без меня хватало помощников, да и я была бы ему как пятая нога, а хотя бы… хотя бы изучить журналы с шабруразом этим, чтобы понять, в какой степени Антор разбавлял вещество сахаром и попробовать понять, во сколько раз уменьшать дозировку для магов. Да и усердно работающий Рэйвен меня смущал… Не верьте тому, кто говорит, что можно вечно смотреть на то, как работают другие! Смотреть можно на это секунд десять, а потом ты сама судорожно начнешь искать, чем себя занять!

Улучив момент, когда Рэйвен сделал перерыв, я изложила ему проблему, даже понимая, что совсем невовремя. Но, как ни странно, у мужчины было другое мнение: он тут же выкопал какие-то листы бумаги из-под горы макулатуры, принесенной ему за сегодня.

— Вот здесь отчет о работе Антора, — Рэйвен положил на мой столик бумагу. — Точнее, это отчет о его преступлении, но к нему приложена вся информация о его деятельности. Этот…

Рэйвен прервался, видимо, пытаясь найти слово поцензурнее. Я уже заметила за ним приятную привычку не ругаться в присутствии меня и детей, хотя по словам Шорсейна, Его Темнейшество способен отлично приложить крепким словцом.

— Что он сделал? — спросила я, прерывая мучения по подбору нужного слова.

— Кому-то неофициально продавал шабрураз. Сначала мы думали, что он экономит, стараясь производить меньше вещества, чем нужно, добавляя в него сахар. Но оказалось, что он делал столько же, сколько и Карфен. А потом делил напополам. К одной половине досыпал сахар, а вот где делась вторая, мы до сих пор не выяснили, — вздохнул Рэйвен. — Скорее всего, нелегальная продажа. Все изобретения и труды ученых мы продаем с фиксированной наценкой в двадцать процентов. Десять процентов идет башне, десять — ученому. Вполне возможно, что Антор торговал с какой-то территорией, ставя наценку в пятнадцать процентов. На пять процентов больше прибыли себе, а кому-то на пять процентов дешевле. Хотя, пожалуй, я уже знаю кому — дому Фореска, кому же еще? — вздохнул Рэйвен. — Но, кстати, в этом есть и некоторый плюс для тебя.

— В чем же? — удивилась я.

Даже не так. Насторожилась. Каким образом преимущества этого дома и Антора связаны со мной?

— В том, что он очень кропотливо записывал все, что делал с субстанцией. И там подробно написано, сколько и чего он добавлял. У него оказалась эдакая… тайная бухгалтерия, так что все, что тебе нужно узнать о разведении, там есть.

Сказать о том, какая это отличная новость, я не успела.

В кабинет зашел Йоранн. Точнее, впрыгнул. Потому как входят обычно через дверь, а не через окно. Но пошутить не тянуло: Йоранн стоял весь в пыли, сапоги в грязи, а на щеке я заметила какое-то коричневатое пятно, подозрительно напоминающее засохшую кровь, а выражение такое, словно кто-то котят утопил.

— Упустил? — без предисловий спросил Рэйвен.

— Да.

— Причина?

— Не мог дальше преследовать, — ответил Йоранн. — Эстерия сбежала не домой, а на светлые земли. А оборотням, как вы знаете, там не слишком рады.

— У меня всего один вопрос, — вздохнул Рэйвен. — Каковы шансы, что она отправилась на светлые земли вместе с учеными спонтанно? Например, увидела, как оборотни, рыча и размахивая мечами, бегут за ней и решила, что лучше светлыми на опыты, чем вам в зубы?

— Невысокие, — ответил Йоранн. — Во-первых, оборотни — профессионалы в преследовании. Никто рычать или махать мечами не будет. Во-вторых, в зубы ее никто не возьмет: негигиенично, да и мало ли, вдруг подцепим ее высокомерие? Что потом делать? Это ж неизлечимо! Да и отравиться можно. Нет-нет, ни в коем случае.

Я едва не рассмеялась: кто же знал, что оборотень не лишен чувства юмора, да и сарказма в нем хватает, несмотря на суровый и безразличный вид. С другой стороны, его ответ меня немного расслабил: если может шутить, то произошедшее точно не станет трагедией. Лишь намного позже я поняла, что когда Йоранн так шутит, это значит, что дело швах.

— А в-третьих? — Рэйвен не позволил сделать даже небольшую паузу.

— А в-третьих уже серьезно, — вздохнул Йоранн, запрыгивая в свободное кресло в пыльной одежде и прямо в обуви: — Дело выглядит отвратно, Ваше Темнейшество. Эстерия точно знала, куда ехала. Думаешь, нам, оборотням, впервые забредать на светлые земли? Или что мы котята, которые поджимают хвосты и жалобно мяукают, как только видят патрульных магов на границе? Я преследовал Эстерию с двумя десятками своих ребят, а встретили нас две сотни на границе. Две готовые сотни Светлейших свиней! Понимаешь, к чему я веду, Ваше Темнейшество? Ее ждали. И ждала ее не маленькая Светлейшая свинка, заправляющая на границе и способная собрать едва ли с десяток-другой стражей, а большая толстая влиятельная пресветлая свинья, у которой в подчинении хватало умелых воинов и магов, с которыми мы бы не справились без серьезных потерь. Поэтому мы вернулись.