Табор уходит

 В то время как вокруг тысячи врагов срывают план ЕС-Молдова, а вы, вы, вроде бы — подчеркнул «вроде» с презрением Киртоакэ, — патриот, отказываетесь нам помочь…

 Я… я конечно… конечно готов! — воскликнул Дабижа.

 Я готов! — крикнул он.

Киртоакэ мягко улыбнулся:

 Ну так пойдите нам навстречу, Дабижа. Дайте признательные показания.

 Да, — поднял руку Киртоакэ, затыкая открывшийся было в негодовании рот Дабижи, — вы хотите сказать, что это значит оклеветать себя.

 Но! — сказал Киртоакэ, и приблизил лицо к Дабиже, который сразу прикрыл пах.

 Да оставьте вы, — бросил в раздражении Киртоакэ.

 Я что хочу сказать, — продолжил он.

 Вы старый евроинтегратор, вы понимаете, что вступление Молдавии в ЕС это сейчас, к сожалению, скорее утопия, чем реальность. Европейцы прямо говорят, что не примут нас и через 50 лет. И через сто! Все это вызывает… ненужные брожения в народе. Да еще и эти сектанты, что недавно объявились, «исходники»…

 Да, я читал, — сказал Дабижа, — раздавить подонко…

 На суде выскажетесь, — милостиво улыбнулся Киртоакэ.

 Но вернемся к вам, Дабижа, — сказал судья, — как вы намерены помочь нам? Нам нужны показания. Да, я понимаю, что Урыту, Урекяну и прочие ваши сокамерники могут быть не из «европротивленцев».

 Возможно, они лишь жертвы ошибок, недоразумения… — сказал Киртоакэ.

 Но всякий старый евроинтегратор обязан принести себя в жертву идее Евроинтеграции, — сурово заключил Киртоакэ.

 Я… я… я… — лепетал Дабижа.

 Головка от буя, — сказал Киртоакэ и заржал.

 Простите, учу русский, — добавил он на недоуменный взгляд Дабижи, — надо же знать язык врага…

 Поймите, Дабижа, — продолжил объяснять он, — народ устал. Мы, нет, ВЫ, вы, евроинтеграторы начала независимости, сказали им в 1989 году, что Европа вот–вот примет Молдавию к себе. Прошло пять лет, десять, пятнадцать… И? Люди отчаялись. Разуверились.

 Сказать им, что мы просто не нужны Европе?! — спросил Киртоакэ.

 Тогда волна насилия смоет всех нас и Молдавия перестанет существовать как государство, а разве не об этом мечтают приднестровские сепаратисты, Украина и Россия?! — воскликнул в волнении Киртоакэ.

 Да, я понимаю, — сказал Дабижа, у которого начал болеть желудок.

Видимо, шоколад был чересчур горький, подумал бывший поэт, стараясь не меняться в лице.

 Итак, нам нужны ВИНОВАТЫЕ, — сказал откровенно Киртоакэ.

 Но почему…. почему мы… — сказал Дабижа, — мы ведь искренние…

 В том–то и дело, — сказал грустно Киртоакэ и кивнул своим большим носом грустной птицы.

 Это вызовет наибольшее доверие у людей, — продолжил откровенничать судья.

 Они поймут, насколько все серьезно, — добавил он.

 Теперь подпишете? — спросил Киртоакэ.

 Ну, а… что… ну … это… — промямлил Дабижа.

 Спрашивайте, — тепло улыбнулся Киртоакэ.

 Ну… жизнь, — прошептал Дабижа.

 Эх, Дабижа, — сказал Киртоакэ, — в том ли вы положении, чтобы торговаться и предъявлять условия?

 Нет, — быстро сказал Дабижа, подмахнув признание.

 Государство милосердно к раскаявшимся преступникам и тем, кто идет навстречу евроустремлениям, — буркнул Киртоакэ, — и еще вот тут подпишите…

 Это все? — спросил Дабижа облегченно.

 Нет, — сказал Киртоакэ, — вот листочки с вашим выступлением на суде, он будет открытым, вы изучите и, пожалуйста, читайте с выражением и откровенно, а еще лучше, наизусть заучите…

 Открытый суд? — спросил Дабижа.

 Открытый суд, — сказал Киртоакэ.

 Я все сделаю, — сказал Дабижа.

 За Молдову, за будущее в ЕС, за интеграцию с НАТО! — воскликнул он в волнении.

 Как же я был слеп! — сказал он.

Вместо ответа Киртоакэ сунул ему пачку сигарет. Подследственного захлестнула волна нежности. Какой молодой, подумал он, выходя из кабинета под конвоем, а уже весь в заботах. Не спит, борется с вражинами. Морщинки уже. Комиссар евроинтеграции…. Ничего, я помогу тебе. Я изобличу врагов, я пожертвую своим добрым именем ради будущего в ЕС. Мы с тобой… Да ты, да я… Гражданин Верховный судья… Господин Верховный судья… Дорогой ты мой человек…

 Поторапливайся, сука! — сказал конвоир и ударил Дабижу в спину.

Это ничего, тепло думал Дабижа, побыстрее ковыляя на разбитых ногах. Так надо. Такова неумолимая логика евроинтеграции. Бабушку, конечно, жалко. Но что делать.

Дверь лязгнула и его втолкнули обратно в камеру.

***

 Подсудимый Дабижа, встаньте! — рявкнул Киртоакэ.

Дабижа, подтягивая спадающие из–за отсутствия пуговиц, ремня или подтяжек штаны, встал. В зале изумленно засмеялись. Дабижа не обиделся. Он выглядел жалко, он знал. С запавшими щеками, трясущимися губами, сползающими штанами… Так и должен выглядеть враг Молдовы, сказали ему следователи. К тому же Дабижа в глубине души все твердил, что он не подсудимый. Он выполняет задание Молдовы! Он помогает разоблачить банду «европротивленцев», которые сделали все, чтобы очередной план пятилетки ЕС-Молдова не был выполнен и мы не получили даже ассоциированного членства в ЕС!

 Граждане судьи, — воскликнул Дабижа.