Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ)

«Что все это значит? — громким набатом пульсировало в сознании. — Не понимаю! Ни черта не понимаю! Он… оплатил мою учебу? Марат оплатил мне первый семестр? Но… как же так? Я ведь не… не может быть…»

И тем не менее в глубине души Юля начинала осознавать суровую реальность. В ее голове сложилась полная картинка произошедшего.

«Нет у меня никакого бюджета! И не было никогда! Это все — он…»

Она не знала, как реагировать. Не знала, что думать. Была слишком шокирована своим внезапным открытием. Ей хотелось кричать.

И смеяться одновременно. От напряжения ее мышцы одеревенели.

На коже выступила испарина, и одежда неприятно липла к телу.

— Тебе плохо? — взволнованно пискнул Артем, оказавшись рядом.

От страха он был бледным как полотно. При одном лишь взгляде на него — беззащитного, растерянного — у Юли защемило сердце. Превозмогая себя, она улыбнулась через силу и мягко обхватила ладонями его лицо:

— Все в порядке! — попыталась успокоить ребенка. — Я в норме!

Расцеловав его в обе щеки и крепко прижав к своей груди, повторила:

— Все хорошо, мой маленький!

«Черта с два! — шарашило по вискам, обескураживая, ужасая. — Все очень-очень плохо! Все гораздо хуже, чем было! Я по-прежнему учусь на коммерции! Мне по-прежнему нужны деньги! И… теперь у меня нет работы! А Марат… черт подери, зачем? Зачем он это сделал?»

Цепляясь за Артема, как за единственную ниточку, связывающую ее с реальностью, Юля раскачивалась вперед-назад вместе с ним, подобно душевнобольному человеку. То ли его успокаивала, то ли себя — не знала.

Но из глаз против воли текли слезы. И она никак не могла остановить их.

От собственных мыслей было больно. Было тошно. Было нестерпимо.

— Из каких побуждений ты отстегнул за меня такую сумму? — рассуждала, с трудом осознавая, что бормочет вслух. — Хотел помочь? Зачем? Я дорога тебе? Так сильно дорога, что солгал «во благо»? Что обманом заставил уйти с работы? Или все гораздо проще, и ты… просто купил меня? Купил, как всех тех девок, с которыми спал до меня? Господи, Марат! Что из этого правда?

Сквозь морок сознания до нее донесся тихий всхлип. И подействовал он на Юлю отрезвляюще. Шмыгнув забитым носом, она медленно отстранила от себя Артема. И ужаснулась от представшей взору картины. Мальчуган не просто плакал. Он рыдал! Рыдал так горько, что кровь в жилах стыла.

— Эй, что случилось? — обронила тихо.

— Я провинился, да? — произнес тот, заикаясь.

— С чего ты взял? Ты ни в чем не виноват!

— Но ты плачешь из-за меня! Нельзя было в кабинет Марата заходить, а я забежал! И ты за мной. А потом расстроилась!

Улыбнувшись сквозь слезы, Юля смахнула с щек соленую влагу.

— Нет, милый! — насухо вытерла и его лицо. — Я плачу не из-за тебя! Я плачу вот из-за этой бумажки!

— Почему?

— Там написано то, что до жути… пугает меня!

И вновь:

— Почему?

— Потому что это… либо очень хорошо… либо очень плохо! — искренне призналась Юля. — И я не знаю… к чему готовиться…

— Не плачь! — чисто в маратовской манере Артем решительно вскинул подбородок. — Я защитю тебя! Защищу!

— Я уже не плачу! — ласково погладила его по волосам. — И ты успокойся!

* * *

Сказать проще, чем сделать. Успокаивались они еще несколько минут.

И именно в таком состоянии — зареванных до неузнаваемости, восседающих на полу — их обнаружила Таисия Семеновна, когда вернулась. Перепуганная женщина бросилась к ним со всех ног и дрожащим голосом уточнила:

— Что стряслось?

У Поповой хватило сил лишь на вымученную улыбку:

— Ничего! Слишком сильно увлеклись игрой и столкнулись лбами.

— Да! — Артем с готовностью подтвердил то, чего на самом деле не было. — А потом Юля упала на колени, но заплакала она не из-за меня, а из-за вон той бумажки! Я ни в чем не виноват!

Женщина озадаченно нахмурилась.

Пользуясь ее замешательством, Юля медленно поднялась на ноги.

— Ну, раз вы вернулись, я… пойду, пожалуй. Мне пора.

Артем вскочил следом:

— Не уходи! Останься!

Она чмокнула его в макушку на прощание:

— В другой раз, Дон Жуан!

«Если он будет!»— добавила про себя и шаткой походкой зашагала прочь.