Табу на вожделение. Мечта профессора (СИ)

«Он довел меня до оргазма этими руками! До первого в моей жизни оргазма! Господи, я кончила от рук Серпа… всего лишь от пары его прикосновений! Это вообще нормально? Ну, что я… так быстро? Или у меня проявляются все признаки… нимфомании? Почему я хочу еще? Почему так сильно хочу… испытать это еще разок? Боже, я сошла с ума! Мне пора лечиться!»

Прохладный сентябрьский ветер приятно холодил ее разгоряченную кожу, играл с волосами — и без того взъерошенными и растрепанными. Увлажнив свои распухшие и безжалостно искусанные губы, Попова вновь задумалась.

«Что теперь будет? Как нам теперь… существовать с ним под крышей университета? Как мне ходить на его пары? Делать вид, будто ничего не произошло? Нет, я не смогу! Я не справлюсь! Я умру от стыда!»

Но чем дольше она размышляла над сложившейся ситуацией, тем более явственно понимала — иного выхода у нее просто нет. Только игнор.

Тотальный и беспощадный. Со всеми вытекающими.

«Да, так будет лучше. Наверное. Постараюсь избегать его и лишний раз не попадаться на глаза. И ни за что больше не оставаться с ним наедине!»

Последний пункт был почти неосуществим, ведь Юле приходилось постоянно контактировать с Каримовым в силу своей должности.

Но…

«Я что-нибудь придумаю. Выкручусь. Сориентируюсь по факту.»

Убедив себя в этом, Попова приложила прохладные, все еще дрожащие от волнения ладони к своим пылающим щекам. Зябко поежившись от столь резкого контраста, она медленно побрела в сторону университетского общежития. А спустя некоторое время добралась и до нужной комнаты.

* * *

Тоня и Эля уже вернулись с занятий и что-то бурно обсуждали, развалившись на кровати последней. Завидев ее, обе замолчали, даже не пытаясь скрыть своих недоуменных заинтересованных взглядов.

— Привет! — первой встрепенулась Антонина.

— Привет! — Юля потерянно улыбнулась соседкам, торопливо скидывая туфли на коврике у порога. — Как дела?

Эльвира села, сложив ноги по-турецки.

— Хорошо, — пробормотала она, аккуратно подбирая слова. — А у тебя?

— И у меня, — тихо обронила девушка и через всю комнату швырнула сумочку на свою постель.

— Ты… уверена? — снова Тоня.

— Да! — утвердительно. — А что?

Антонина неопределенно пожала плечами:

— Ничего! Просто… выглядишь странно!

— Это как?

— Так, словно на тебя напали! — поддержала Эля.

— Или хорошенько трахнули! — гоготнула Тоня.

— О, да! — не менее задорно рассмеялась Эльвира.

Но обе резко замолчали, увидев ее перепуганный взгляд.

— Юль, это шутка была! Ты чего? — взволнованно нахмурились соседки.

Пересилив себя, она беззаботно улыбнулась:

— Все в порядке. Не заморачивайтесь. Я просто устала.

Переобувшись в тапочки, Юля извлекла из общего хозяйственного шкафчика бутылочку жидкого мыла с дозатором.

— Пойду… руки помою.

— Иди-иди!

Театрально откланявшись, она как ошпаренная выскочила в коридор.

«Неужели по мне видно? Неужели по мне все видно? Не может быть!»

Попова проторчала в умывалке около десяти минут. За это время успела несколько раз вымыть руки и лицо. Свои губы она натирала с особым усердием, с особой тщательностью. Мечтая лишь об одном — забыть вкус его поцелуев. Грешных. Безбашенных. Порабощающих.

Наконец, обреченно вздохнув, Юля закрутила кран и гневно буркнула:

— Как будто это так просто!

Вернувшись обратно в комнату, девушка обнаружила на обеденном столе кое-что интересное: огромный торт, коробку конфет и две бутылки красного полусухого вина.

— Ого! — воскликнула изумленно. — А что у нас за праздник?

— Не у нас, а у тебя! — скорчила смешную рожицу Эльвира.

— В смысле? — недоуменно.

Тоня задорно расхохоталась и объяснила:

— Шершнева со своими прихвостнями заходила! На поклон!

— О!

— Им разрешили остаться в общежитии. Твоими стараниями.

— Нет, я тут совсем ни…

— Да брось! — отмахнулась соседка. — Сегодня весь универ гудит. Только ленивый еще не обсудил, как ты ради Аньки с Серпом закусилась. И главное, подействовало же! Все в шоке! В том числе и сама Шершнева. Вон сколько добра тебе притащила в благодарность за помощь!

Сама от себя не ожидая, Юля рассмеялась. Громко. Заливисто. Почти истерически. Выплескивая в этот смех все смятение, творившееся в душе.

«Что ж… почему бы и нет? Выпьем с горя! Где же кружка?»