Табу на вожделение. Мечта профессора

Марат (как оказалось) Евгеньевич чертовски медленно, даже слегка заторможенно посмотрел себе под ноги. Попова сделала то же самое и изумленно охнула, невольно прикрыв рот ладонью. Только сейчас девушка заметила, что вода, которую он набирал из кулера, наполнила пластиковый стаканчик и уже давно переливается через край, образовав на полу лужу, а на ковре — огромное мокрое пятно. Громко ругнувшись, мужчина стремительно отдернул руку, останавливая подачу воды. Но от резких манипуляций из стакана выплеснулась еще добрая треть жидкости. Крупные капли осели прямо на его ботинках, намочив край брюк. Недовольно скривившись, он раздраженно зыркнул на Юлю, шумно выдохнул, явно пытаясь успокоиться, и залпом опрокинул в себя всю оставшуюся в стаканчике воду.

— Замечательно! — обиженно фыркнула Татьяна Петровна. — Просто замечательно! То есть и воды я от вас сегодня не дождусь?

— Прошу прощения! — процедил сквозь зубы Марат Евгеньевич, сминая в руке хрупкий пластик. Затем он вооружился новым стаканом, быстро наполнил его водой и с безразличным выражением лица протянул Маркеловой. Осуждающе качая головой, последняя приняла сие «подношение» и запила им таблетку обезболивающего. Попова тем временем, приклеившись спиной к косяку, пыталась оправиться от первичного шока и думала лишь об одном:

«Что он здесь забыл? Что делает здесь этот Каримов? И почему к нему обращаются по имени-отчеству? Так, стоп! Погодите-ка… Каримов?»

У нее волосы на затылке внезапно зашевелились, потому как в памяти всплыли слова Тони:

«Каримов — его фамилия! Каримов… Каримов… А Серп он потому, что пачками студентов в период сессии выкашивает, гад!»

Сердце ухнуло в бездонную пропасть, и в голове стало пусто. Немой крик застрял где-то в горле, и гортань сдавило будто стальной ладонью. Жадно хватая кислород открытым ртом, Юля пыталась осознать услышанное.

«Господи, нет! Пожалуйста! Этот Марат — и есть Серп? Он — заведующий нашей кафедрой? Ну, все! Мне конец! Боже, почему? Почему именно он?»

Ее внутренние стенания были прерваны закономерным вопросом декана:

— Так, о чем вы хотели поговорить со мной, милая барышня?

— Извините! — отчаянно замотав головой, девушка пошла на попятную. — Я хотела… нет, это уже неважно! Я, пожалуй, лучше…

— Для начала, — строго прервал ее Марат Евгеньевич, пригвоздив к месту тяжелым взглядом, — «милой барышне» не мешало бы и представиться!

На сей раз Маркелова поддержала Каримова.

Указав рукой на свободный стул, женщина велела:

— Не стойте в дверях. Присаживайтесь.

Девушке не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

Неуверенной походкой Попова доковыляла до рабочего стола декана, но присаживаться не стала. Нервно сцепив пальцы в замок, она произнесла на удивление ровно и спокойно:

— Попова Юлия. Первый курс. Сто третья группа.

— Угу! — Татьяна Петровна хитро прищурилась. — И что же привело вас ко мне, Попова Юлия?

— Я хотела, — она взволнованно покосилась на мужчину, хмуро поглядывающего на нее с высоты собственного роста, — хотела бы…

— Ну! — подбадривали ее. — Смелее! Смелее! У меня не так много времени!

«Все, хватит мямлить! Соберись!»

Посмотрев на женщину твердым непоколебимым взглядом, Юля призналась:

— Если это возможно, я хотела бы стать старостой в своей группе.

— О, нет! — принялась активно жестикулировать Маркелова. — Нет! И еще раз нет! Я заниматься подобными вопросами не хочу! Не буду! Мне лень! Обратитесь с данным предложением к своему куратору либо… Вот, пожалуйста, обсудите это с Маратом Евгеньевичем. Он — заведующий нашей кафедрой, это и в его компетенции тоже.

«Да уж! — простонала мысленно. — Повезло так повезло!»

— И настоятельно прошу, — продолжала женщина, — провести эти самые… так сказать, переговоры за пределами моего кабинета! Где-нибудь там… там! За дверью! Позвольте мне насладиться тишиной и спокойствием хотя бы несколько минут! Всего доброго, господа учащиеся и коллеги!

Кивнув, Юля торопливо засеменила в сторону выхода, чувствуя тяжелые размеренные мужские шаги за своей спиной. Он шел за ней по пятам.

«И что мне со всем этим делать? Что мне теперь делать-то?»

Вскоре (когда они оказались одни в приемной деканата) Попова услышала надменное:

— Зачем тебе это нужно?

Не выдержав, девушка резко развернулась к нему лицом.

Зря. Она тут же утонула в непроглядной тьме его холодных глаз.

— Что именно? — отозвалась еле слышно.

— Лишняя забота. Ответственность.

— Хочу!

— Не самый убедительный аргумент. Но…

— Но?

— Действенный!

— Что это значит?

Марат Евгеньевич зловеще улыбнулся:

— Хочешь быть старостой? Не вопрос! Будешь!