Табу на вожделение. Мечта профессора

Сбросив с себя оцепенение, Юля проворно соскользнула со стола. С невероятной скоростью поправила одежду и как ошпаренная выскочила в коридор, напоследок громко хлобыстнув дверью вместо прощания.

* * *

«Трясет! Господи, как же меня трясет!»

Оказавшись в пустынном коридоре, Юля прислонилась спиной к ближайшей стене и обессиленно сползла по ней вниз, опустившись на корточки.

Ноги ее уже не держали. В горле стоял болезненный ком. В глазах щипало.

Глухо застонав, она спрятала лицо в ладонях. Щеки полыхали огнем.

От рева собственного пульса закладывало уши. В душе царил бардак. Полнейший хаос. И чтобы успокоиться, взять себя в руки, ей потребовалось несколько мучительно долгих минут. Наконец Попова поднялась, расправила плечи, вздохнула полной грудью и медленно зашагала в сторону лестницы.

Но мысли о случившемся ранили как ножи. Не давали ей покоя.

Перед глазами картинками проносились недавние события с ее участием.

«Почему я отвечала ему? Почему совершенно не контролировала себя? Я ведь не такая! Илья всегда говорил, что во мне страсти — ноль! Что я холодная как ледышка! Что даже во время самых невинных ласк я не могу расслабиться! А с Серпом вдруг… будтоcкатушек слетела! Вот идиотка! Что же я наделала? Ой, мамочки! Это не сойдет мне с рук! Не сойдет…»

Кстати, о руках. Уже спускаясь по ступеням, Юля поняла, что ее руки пусты.

«Черт! Моя сумка! Она осталась на стуле… в его кабинете!»

Ругнувшись и топнув ногой от досады, девушка обреченно захныкала.

Ей не хотелось этого, но деваться было некуда — пришлось возвращаться.

На сей раз Попова вторглась во «владения» Каримова без стука. Ибо не собиралась признавать тот факт, что боится заведующего кафедрой до белой ряби в глазах. Призвав на помощь всю свою храбрость, она решительно распахнула дверь и шагнула внутрь. Правда, замерла на пороге, напряженно ожидая реакции профессора на свой внезапный визит. На свою несусветную наглость. Мужчина все еще стоял у окна, но теперь жадно и задумчиво курил. Обернувшись на звук, он скользнул по ней ленивым равнодушным взглядом и отвернулся вновь. Лишь спустя секунду, выпустив в воздух тонкую струйку табачного дыма, устало пробормотал:

— У тебя со слухом проблемы? Или с инстинктом самосохранения?

— Нет. Я просто… Можно мне забрать свою сумку?

По-прежнему не оборачиваясь, Марат кивнул в сторону рабочего стола. Верно расценив данный жест, Юля проворно засеменила в указанном направлении. Схватив со стула сумочку и перекинув ремешок через плечо, она собиралась уже «откланяться», но в последний момент заметила бумаги, в беспорядке разбросанные по полу. Испытывая неловкость от того, по какой причине они там оказались, Попова принялась торопливо собирать их.

И сделала это раньше, чем успела хорошенько подумать — сработали рефлексы. Благо справилась с поставленной задачей Юля довольно быстро.

Сложив все на стол аккуратной стопочкой, она вдруг заметила тот заветный документ, от которого у нее резко подскочил пульс и наверняка давление.

«Список на отчисление студентов! Вот он! Мне нужно взглянуть на него!»

Скрыв свои истинные эмоции под маской напускного безразличия, Попова схватила листок и пробежалась взглядом по его содержимому. И когда увидела в числе прочих «счастливчиков» имена двух ребят-первокурсников с параллельного потока, ей в буквальном смысле стало нечем дышать — воздух застрял где-то в горле. Превозмогая себя, Юля прокаркала чужим голосом:

— За что этих учащихся отчисляют с первого курса, да еще и в начале года?

Глубоко вздохнув, Каримов выбросил недокуренную сигарету на улицу, захлопнул окно, шагнул к ней и раздраженно вырвал список из ее ослабевших пальцев. После чего сухо пояснил:

— Никто их не отчисляет! Сами уходят — переводятся в другой ВУЗ.

— А они — бюджетники?

— А тебе разве есть до них дело?

— Ну скажите!

— Понравились, что ли? Жаль расставаться с ними так скоро?

— Марат Евгеньевич! — практически взмолилась Юля. — Пожалуйста!

Припечатав ее к месту тяжеленным взглядом, он недовольно проворчал:

— Нет. Коммерция.

Все ее надежды в ту же секунду разбились о скалы суровой реальности.

Грустно улыбнувшись, дабы не разреветься от досады, Попова кивнула и зашагала прочь. Ее остановил его оклик. Тихий, но суровый.

Обернувшись, она недоуменно уставилась на заведующего кафедрой.

Тот в свою очередь красноречивым жестом указал на стол:

— Не провоцируй меня больше, если не хочешь оказаться здесь еще разок!

— Но я не…

— Я тебя предупредил — ты меня услышала! Услышала же?

— Да!