Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Придворные не пожелали выслушать поэму вместо пира? Джехангир растянул это «удовольствие» на целый месяц, приглашая то одних, то других и подолгу читая им свое сочинение. В свободное от чтения, выпивки и объятий с новой женой время он сочинял продолжение, поэма грозила стать самой длинной в мире, а мучения не любивших творчество своего правителя придворных — стать вечными.

Но и позже он всячески уходил от этого разговора с сыном.

Быстро стала очевидной особенность новой женитьбы падишаха. Увлеченный стихосложением, он не желал возвращаться к государственным делам. Обычно его замещал Итимад-уд-Даула, но теперь все чаще советы стала давать Нур-Джехан! Женщина советовала падишаху не в зенане, не наедине и не в семейных вопросах или даже управлении дворцом, а в государственных делах!

Но чиновники и просители, получавшие аудиенции у падишаха, вынуждены признать, что эта красавица разбирается в политике и делах не хуже мужчины и советы давала очень дельные.

Джехангир все чаще обсуждал вопросы страны в обществе Нур-Джехан, ее отца Гияз-Бека, ее брата Асаф-Хана и своего сына Хуррама.

У самой Нур-Джехан с Арджуманд состоялся неприятный разговор.

Девушка решила обратиться к падишаху по поводу их с Хуррамом свадьбы, вернее, сделать это через тетушку. Кому, как не Мехрун-Ниссе, ставшей не без помощи принца Нур-Джехан, помочь влюбленным?

Нур-Джехан была царственно величественной и притворно уставшей. Арджуманд прекрасно знала, сколько сил у ее тетушки, и что такая мелочь, как недельный праздник, ее не утомит, но все равно долго занимать царственное внимание не собиралась.

— Как мне вас теперь называть?

— О чем ты спрашиваешь? — недоуменно приподняла красивую бровь Мехрун-Нисса.

— Когда-то вы запретили называть вас тетушкой. Но не могу же я говорить просто Нур-Джехан.

Женщина согласно кивнула:

— Говори Нур-Джехан Бегум. Я так устала от всех этих праздников и забот…

— Вы счастливы, тетушка?

Нур-Джехан рассмеялась:

— Какая ты невнимательная. Тебе очень трудно быть при дворе. Да, я очень счастлива. Знаешь, можешь звать меня тетей. Это как-то по-родственному. Тебе понравился праздник?

— Очень, как все, что вы делаете.

Это была лесть, но достаточно тонкая, чтобы Нур-Джехан от нее не скривилась.

— У тебя какая-то просьба?

— Помогите нам с Хуррамом стать счастливыми? Падишах к вам прислушивается, напомните ему об обещании разрешить принцу жениться на мне. Нам не нужна роскошная свадьба, достаточно скромной церемонии.

Нур-Джехан молчала, задумчиво покусывая губу. Арджуманд пришлось добавить:

— Иначе бабушка выдаст меня замуж за другого.

Даже купаясь в своем счастье, не могла же Мехрун-Нисса забыть о них с Хуррамом. Арджуманд поймала себя на том, что мысленно называет тетю ее прежним именем.

Нур-Джехан словно очнулась, она поднялась, явно давая понять, что уходит, и кивнула:

— Будешь третьей женой, а Ладили станет четвертой.

Арджуманд даже понять не успела значение слов тети, а изнутри уже рвался ответ:

— Нет!

Одно дело женитьба Хуррама на далекой Кандагари Махал или несчастной Акрабади Махал. Они чужие, и их не жалко. Но Ладили… Двоюродная сестричка, пусть и сводная, почти подружка, она совсем юная, но своя… Арджуманд не хотела делить любимого ни с кем из старших жен, но делить с Ладили… Это вообще немыслимо. Как тетя может предлагать такое?!

Нур-Джехан нахмурилась и вдруг коротко бросила:

— Значит, вообще не будешь!

Глядя ей вслед, Арджуманд пыталась осознать, что произошло. Разум подсказывал, что, если не согласится, в зенане и в сердце падишаха у нее появится враг — умный, сильный, такой, с которым ей не справиться. Нур-Джехан способна оказывать влияние не только на падишаха или Гияз-Бека, она легко обведет вокруг пальца и Асаф-Хана, и даже Хуррама.

Девушка схватилась за голову:

— Что же мне делать?!

Глава 17

— Мисс Макгрегори…

Вот уж кого я меньше всего хотела бы видеть, так это Махавира Ваданта. Но приходится, все же мы члены одной съемочной группы.

— Здравствуйте, мисс Макгрегори. Прекрасно выглядите. Впрочем, как всегда…

Я совсем не настроена слушать комплименты этого слизняка, потому не слишком вежливо интересуюсь:

— Вы что-то хотели?

— Всего лишь напомнить, что сегодня последний день вашей работы у нас… Всего лишь…

Вот черт! Я и забыла.

— Да, конечно. Я должна сдать пропуск и еще что-то?

— Нет-нет, кто же посмеет отобрать у такой приятной леди пропуск на студию? Нет, оставьте его себе, возможно, вы пожелаете бывать у нас в гостях…

Слова льются, обволакивают, прилипают. Я снова, как и при первой встрече, испытываю жгучее желание стряхнуть или смыть их с кожи.

— Но я просил бы подписать кое-какие бумаги… Знаете, должность обязывает… Я обязан перечислить вам определенную сумму за работу, нужна ваша подпись, чтобы потом не было претензий… Нет-нет, я не боюсь, что возникнут какие-то недоразумения, но все же… — Каждое предложение он заканчивает быстрым полувопросительным взглядом из-под кустистых бровей.