Тадзимас

А теперь – еще о севере. О понятии севера – прежде, когда не было таких быстрых, как теперь, средств передвижения по земле, по воде и по воздуху. О восприятии севера – как ужасно далекого, сумеречного, холодного, может и достижимого, но уж точно – с немалыми трудами и хлопотами, загадочного края.

Между прочим, этот же самый север, казавшиеся древним грекам невероятно отдаленными от их земли, мрачными, холодными краями, какой-то полулегендарной, туманной, таинственной страной, – то есть наши края, те, где я вырос, наши причерноморские и приднепровские степи, наша Ариана, Аратта, Скифия, и так далее, – названий у родной моей земли много было, – родина Аполлона. Аполло. Русского – Купалы. Подтверди, Алкей!

Но вернемся к одному лишь, конкретному случаю, о котором я хочу, опять-таки – к слову, сказать.

Вот, например, сравнительно еще недавнее представление о севере – у пушкинских героев, испанцев.

Следует сразу же особо отметить, что уж кто-кто, а наш Александр Сергеевич Пушкин, дальний предок которого носил имя Радша, или Рача, образованное, быть может, от слова рада, по-украински – совет, отсюда и радити, советовать, а может – от слова радеть, радеть о чем-то, и был он – радетель, об отчизне своей, или еще о чем-нибудь крайне дорогом для него, был – рачитель, и это имя – из древнего речевого арсенала, и есть в этом слове и Ра, древнее название Волги, а в Египте – бога, и рать, и радость, и этот Рача, Раджа – советовал всем нам радеть о родной своей речи, – так вот, наш, повторяю, Александр Сергеевич – умел входить в образ.

Север – что он такое для испанцев!

Противопоставление их, такого привычного, с детства знакомого ощущения, восприятия своей земли, своей, в местах их обитания, родной для них, природы – какой-то неведомой, отчасти манящей все же пугающей, потому что непонятной, совершенно им неизвестной земле, природе, среде.

Хотя, опять-таки, географически, по расстоянию, это ну так близко, так достижимо, что сейчас и говорить-то о таком всерьез просто смешно.

Пушкинским же героям было вовсе не до смеха. И не до шуток.

Вот чем был для них – север.

Пушкин. «Каменный гость». Из второй сцены.

«Лаура.

…Приди – открой балкон. Как небо тихо; недвижим теплый воздух, ночь лимоном и лавром пахнет, яркая луна блестит на синеве густой и темной – и сторожа кричат протяжно: „Ясно!..“ А далеко на севере – в Париже – быть может, небо тучами покрыто, холодный дождь идет и ветер дует. – А нам какое дело?..»

Вот вам и отношение к северу.

Как говорится, без комментариев.